Любовь Сушко - Кошмар победы. Князья и воины

А в Галиче свершится невиданная по жестокости даже для тех времен казнь, на земле деда своего растерзаны будут сыновья Игоря Святославича. Но им удастся избежать татарского рабства и вечного позора. Но все эти муки, гонения, пожары – завтра, о них не могут еще знать русские князья. Мы хотим заглянуть в начала тех вовсе не славных дел.

Мы стоим на краю обрыва времени, которое назовут потом «до монгольского нашествия». Мы посмотрим на тех. Кто стал героями «Слова о полку Игореве» Они, может быть. Были и пострашнее всех Чингисханов и Батыев. Но кто они?

Злодеи и жертвы, жертвы и злодеи.

Их было много в этом мире – русских князей. У каждого из них был свой удел, завоеванный или доставшийся в наследство. Не все их имена остались в летописях и памяти, но они жили, любили, страдали, ненавидели. Иногда они были счастливы, чаще выживали. Они рвались к небесам, но чаще приходилось ползать по земле, и это не могло не печалить удельных князей. А часто и уделов на всех не хватало, да и соседи завоевывали уделы, умножая свои земли. Так и становились изгнанниками, и с такой участью примириться было еще труднее. Вкусив сладость и великую силу власти, они готовы были и жизни лишиться, чтобы вернуть себе все, что у них было отнято. И начиналась братская вражда с новой силой. На роли героев и властелинов каждый из них неизменно выдвигал себя. И самым заветным и желанным оставался все еще Киевский стол, хотя древний град уже потерял свое значение к тем временам. Отстроил и сделал столицей могущественный Всеволод свой Владимир, не нужен был ему Киев. Для многих на бесплодные устремления к столице вся жизнь уходила, а хотелось передохнуть и просто пожить, смерть уже стояла за спиной. Она караулила и беспощадно наказывала того, кто сеял зло и напрасно тратил силы свои и лучшие годы транжирил. И не было силы могущественнее, угрозы страшнее, чем эта старая дама с косой за костлявыми плечами

О, как хотелось им все изменить в последние минуты и совсем по-другому жизнь свою единственную прожить. Но в тот миг все и обрывалось, и никакие мольбы, никакие подарки не могли задобрить старуху, которая не собиралась ни к одному из них приходить дважды. Марена оставалась неумолима.

Но живые продолжали мечтать о Киеве, безрассудно и азартно рвались в новые сражения, чужие ошибки их ничему не учили.

В след за Владимиром, еще одной столицей земли русской стал и Галич. И князья эти были сильнее и могущественнее Киевского князя, они не только к нему на поклон не ездили, но и во внимание его не брали больше. А оставался еще и вечный соперник Киева – Новгород, с былинных времен не подчинялся он столице, и теперь ничего там не изменилось. Никогда киевских ставленников не жаловали здесь и жили Новгородцы своей особенной жизнью.

То здесь, то там обнажались мечи, и схватки новые начинались неизменно. И проигравший с наемниками – чужаками возвращался, чтобы наказать обидчика и вернуть назад свои володения. В редкие годы, когда ничего такого не случалось, записывали летописцы кратко «миру быть», но много ли таких записей можно в летописях отыскать? И бесстрастно описывали они происшествия, заносили имена родившихся и умерших князей. И не всегда удавалось им в мире этом оставаться бесстрастными. И потому в разных летописях по-разному оценивались эти события, и трудно было понять, кто же прав из них, а кто виноват был. Часто и князья могущественные заглядывали в летописные своды, чтобы посмотреть, как все это выглядит в записях тех.

Перед решительными схватками часто обращали свой взор в небеса князья русские, ища защиты и поддержки у таких же отважных воинов, приходивших в этот мир до них. Но часто безмолвием отвечали им предки на неправедные их дела.

Даже вечная вражда должна была завершиться рано или поздно. Остановило ее татарское нашествие. Но потом она разгорелась с новой силой. И только Куликовская битва на время смирила их, чтобы еще через сто лет поставить последнюю точку в том противостоянии.

Сколько страдали они, сколько крови было пролито, городов сожжено, князей и воинов замучено, прежде чем появился в этом мире князь Дмитрий и благословил его Сергей Радонежский на сражение великое, но и после него еще большие беды на головы и Москвы, и русичей всех обрушились.

Но мы обращаемся ко времени, когда вражда их была в полном разгаре, к тем, кто до самых небес разожгли ее костер и примириться никак не могли. Только смерть одного или другого князя заставляла на мгновение ее затихнуть, а потом с новой силой она разгоралась.