Яков Шелль - Рояль. Сборник рассказов

– Добрый день, Лука! Идите сюда! – закричала она еще издали.

Я ведь и шел "сюда"!

– Добрый день, Людмилушка! – ответил я, целую ее и вдыхая ее ароматы. – Что Вы тут делаете?

– Дожидаюсь Вас…

– Меня?! Вы знали, что я приду?

– Не знала, но хотела, чтобы Вы пришли.

– Вы чувствовали, что я иду?

– Конечно ! – воскликнула Людмила, смеясь, – Ваши башмаки так громко хлопают по асфальту, что не слышать вашего приближения может только глухой!

– Странно! – отозвался я задумчив, – я не шел, а летел на запахи вашего аромата, как летит пчела на запах цветка…

– Кстати, сколько лет вещам, которые на Вас? – неожиданно спросила Людмила, подозрительно оглядев меня с ног до головы.

– Э…ну…а…я не помню… – недоуменно ответил я.

– Вот именно! – кивнула она. – В этом-то и дело. У Вас все такие вещи или еще древнее?

– Что значит – древнее?! Это современные, хорошо усевшиеся вокруг тела вещи! Добротные… Их еще носить, да носить…

– Ни в коем случае! – воскликнула Людмила. – Никогда! Кстати, у вас есть с собой деньги?

Деньги! Все время эти деньги! Любопытно, для чего нужны деньги, чтобы покупать заблуждения, иллюзии; у кого денег много – перед ним распахивается мир соблазнов, красивых вещей, красивых женщин, путешествий и впечатлений, высоких должностей, дорогих хобби, забавных желаний, экзотических увлечений. Счастье это набор дорогих, приятных, красивых покупок, среди которых впечатления, ощущения, предметы. У бедняка взгляд на мир прост и безрадостен. У него нет иллюзий…

– Деньги у меня есть, но их всегда не хватает! – ответил я правдиво. – Кроме того, на дворе мировой финансовый кризис…

– А кто вам, мужчинам, виноват? – изумилась мне прямо в лицо Людмила. – В основе ваших всяких драк, войн и кризисов лежат ваши отвратительные мужские свойства – жадность, хитрость, лживость, мошенничество, подлость, лукавство… Вы, хваленые мужчины, своим мерзким характером и гадкими свойствами способны породить любой кризис, и…и… даже антикризис!! – здесь она неуверенно покосилась на меня и звонко продолжила:

– Эх! Нет на вас, мужчин, кризиса женского!

– Это что еще за диковинный кризис? – едва не подпрыгнул я от удивления.

Мне с ней было удивительно легко. Легкость в общении – это признак духовной близости.

– Была бы на 100 мужчин одна, даже самая простенькая, самая незаметная, самая веснушчатая женщина! О! В какой цене была бы она! Вы бы, сластолюбцы, политики, болтуны, диктаторы, заправилы, властолюбцы, завоеватели… забыли про все остальные кризисы! Но косметическую промышленность никогда, слышите, никогда не коснется никакой кризис, ибо женщина никогда не позволит себе выглядеть плохо! Ладно, идемте!

– Куда?

– Вы сейчас разденетесь…

– Зачем?!

– Мы идем покупать вам новые, современные вещи! – наконец пояснила Людмила свою задумку.

– Нет! – искренне закричал я.

– Пожалуйста! – неожиданно ласково сказала она.

– Я не могу идти, – сказал я, – у меня неожиданно, ни с того ни с сего, заболел живот!

– Ничего, пройдет!– заявила она спокойно и пошла вперед. Я поплелся за ней. Пройдя несколько шагов я остановился.

– Ну, что еще? – подозрительно спросила Людмила, обернувшись.

– Мне срочно нужно домой! Я только сейчас вспомнил, что я, кажется, забыл выключить утюг.

– Утюг?! – засмеялась она на всю улицу. – У Вас есть утюг? Что же Вы им гладите? Уж не эти ли лохмотья?!

– Как, лохмотья?! – поразился я. – У меня есть много дорогих и верных мне вещей! – с достоинством продолжил я.

Я действительно так считал. Было ли у меня время обращать внимание на то, как я одет? Я был одет, – и этого было достаточно.

Людмила молча подошла ко мне, взяла за руку и потащила за собой. Против этого мне нечего было возразить. Мы подошли к магазину и на этом поток ее мыслей остановился. У входа в магазин нас встретил элегантно одетый манекен, на груди которого была табличка:

“ Hier bin ich Mensch. Hier kauf ich ein“ *

– Для начала мы приоденемся! – сказала Людмила, обеспокоенная моим молчанием и моим спокойствием. Она носилась от вешалки к вешалке с брюками, рубашками, пуловерами, жилетками, носками и ремнями, а я покорно и достойно подставлял свое тело для примерки, чем, кажется, вызывал несказанное удовольствие у моей красавицы.

Наконец, я был одет по последней моде; моя прежняя одежда, словно старая кожа гадюки, лежала у моих ног. Сказка о царевне-лягушке пришла мне на ум. Не в этом ли глубинный, могучий, великий смысл ее, что женщина, сбросив старые одежды и облачившись в новые, превращается в принцессу, а мужчина – в человека?