Мария Гарзийо - Бедный Симон

– Все быстро закрутилось. Уезжая обратно, я еле сдерживала слезы. Стоило мне потерять из виду его силуэт, как на мой телефон пришло сообщение: он признавался мне в любви! Вот тогда я расплакалась.

Циничная брюзга опять шевелится во мне, ворча, что подобный современный способ признания в любви не является самым что ни на есть трогательным. Куда милее устный вариант – глаза в глаза, или на худой конец плакат, прицепленный к самолету.

– Потом Антони приехал ко мне. Я познакомила его с родителями. Всем он как-то сразу понравился. Мама была рада, что я нашла себе иностранца. По ее словам в Латвии будущего у меня не было. Ах, да, я тебе не сказала. До знакомства с Антони я работала секретарем в одной местной фирме. Не работа, а ежедневные унижения. От начальника меня просто тошнило. Вначале он пытался было приударить за мной, перепив на корпоративе, но, получив от ворот поворот, обозлился и начал придираться по поводу и без. Я рассылала СиВи по всем латвийским фирмам, но тогда как раз кризис ударил, и меня даже на интервью никуда не приглашали. И вот я со своей магистерской делала ксерокопии и варила кофе.

Мои переводы тоже не сахар. Потому как килограмм последнего скоро будет стоить дороже, чем 1800 усердно переведенных знаков.

– Так что, когда Антони предложил мне переехать в Париж, я почти не раздумывала. Тяжело, конечно, в таком более чем сознательном возрасте вырывать себя с корнями и пересаживать на новую почву. Но предстоящие трудности меня как-то не пугали. Однако, свои способности к адаптации я все-таки несколько переоценила. Чужой язык, который я хоть и учила когда-то, но, как выяснилось недостаточно, потому как бытовой сленг, представился мне неразборчивой тарабарщиной. Отсутствие друзей и родных. Метро, которое оказалось утомительнее утренних рижских автобусов. Да, Антони жил не в центре, и чтобы добраться на курсы языка, необходимость в которых я ощутила мгновенно, требовалось проехать четыре станции метро. Но главным испытанием стал сам Антони. Во-первых, в его квартире все предметы связывала многолетняя традиция расположения, и своевольная перемена слагаемых местами каралась яростным недовольством. Во-вторых, мои кулинарные потуги хоть и встречались наигранным энтузиазмом, но стоило мне зазеваться, как, ни в чем не провинившиеся голубцы и борщ несвоевременно заканчивали свои дни в мусорном ведре, уступив место знакомым французским блюдам. В-третьих, в Антони обнаружился старательно прятавшийся во время первых свиданий червь скупости. На мой вопрос: «На что я буду теперь жить?» он, не задумываясь, ответил: «Найти работу в Париже не проблема». Он исправно покупал продукты, раз в неделю платил за недорогой ресторан, а вот на мои не завуалированные намеки, что пора бы обновить гардеробчик, только добродушно улыбался и переводил тему. Ну, да, ладно, я смирилась. Все же знают, что идеальных мужчин не бывает. В Риге у моих дверей тоже не толпилась длинная очередь жаждущих содержать меня спонсоров. Подучила язык, нашла работу. Не хухры мухры, конечно. Hotesse d’accueil на всяких выставках. Платили не много, но исправно. На шмотки средней руки хватало. А потом и Антони немного изменился под моим умелым руководством, стал делать подарки, один раз даже платье Валентино купил. На помолвку. И предложение сделал по всей форме. Кольцо с брильянтом, пусть маленьким, но все же. Я согласилась с радостью. Свадьбу на следующее лето назначили.

На слове «свадьба» нос Ани самовольно дергается, втягивая ноздрями влагу. Мне становится ясно, что этот момент является в повествовании переломным. Поднявшиеся в гору герои, замирают на мгновение на вершине, перед тем как, очертя голову, понестись вниз, ломая выпирающие конечности. Я не спешу подтолкнуть рассказчицу в спину. Выдержав минуту молчания по явно несостоявшейся свадьбе, Аня продолжает.

– И тут осенью нас пригласили на бракосочетание какого-то дальнего родственника Антони. Кузена вроде. Я обрадовалась. Думала – вот посмотрю, как у них все это происходит, пригодится на будущее. Ты наверно согласишься со мной, что чужие свадьбы обычно навевают на незамужних женщин старше 25 тоску. Так или иначе, в голову лезут нелестные сравнения. «Вот ее кто-то полюбил, а меня нет».

Как же, как же. Совсем недавно я отчаянно рыдала в туалете после свадьбы подруги. Жених был маленький очкастый снусмумрик, неумелая тамада превратила праздник в балаган, а отец невесты напился и начал приставать к приятельницам дочери. Но сам факт, сам факт!