Анна Калугина - Закулисная история

– Не бойся, я же хочу помочь. Можно взглянуть? – Даша взяла куклу из Катиных рук и печально вздохнула. – Это была твоя любимая игрушка?

Катя промолчала – или не хотела отвечать, или не могла из-за душивших её слез.

Только сейчас Даша внимательно рассмотрела девочку, и её сердце дрогнуло от сострадания и жалости. Катя была маленького роста, худая, бледная, как будто сильно болела. Одета она была в простенький сарафанчик, из-под которого выглядывала тонкая блузка. Ее каштановые волосы растрепались, а голубые глаза блестели от слез. Во взгляде отражался почти животный страх.

– Не бойся, – повторила Даша и наклонилась к малышке.

На этот раз Катя не отстранилась. Она робко положила правую руку на плечо Дарьи, затем левую, а спустя минуту решилась обнять свою спасительницу.

Даша чувствовала, что девочка дрожит, но не понимала, дрожит она от холода или от страха. Казалось, страхом проникнуто ее тело – плечи высоко подняты, будто Катя хочет втянуть в них голову, а руки прижаты к бокам.

– Пойдем в зал, – мягко произнесла Дарья. – Ты пожалеешь, если пропустишь интересный спектакль.

– А вы посидите со мной?

– Я ненадолго отойду, а потом – да, вернусь и посижу с тобой.

Катя хотела спросить, куда уходит Даша, но решила не сердить её вопросами. Вероятно, читатель понимает, что Даша бы не рассердилась, но такое мнение о людях сложилось у Кати под надзором строгих воспитательниц, поварих и угнетающей атмосферы ненужности, в которой росли пятьдесят таких же ребят.

Вскоре Даша вернулась и вручила Кате новую куклу. Даша купила ее в магазинчике на соседней улице. Несмотря на захолустный район, цены здесь оказались бешеными, но у Даши не было времени искать игрушку дешевле. Кукла стоила полторы тысячи и показалась Даше самой красивой.

– Это мне? – недоверчиво спросила Катя.

– Тебе.

– Только мне? Она только моя, да?

– Конечно, – ответила Дарья, удивленная Катиной реакцией, – играй, сколько хочешь. Нравится?

– Очень. – улыбнулась Катюша.

Девочка боялась поверить в происходящее. Неужели она держит в руках такую красивую куклу и может играть с ней в любое время? Заплетать косички, одевать ее, купать, баюкать? Ах, какая она красивая! Даже дотронуться страшно!

– Зря вы это сделали, – услышала Даша чей-то шёпот и обернулась.

Справа от неё сидела девушка лет семнадцати. Её длинные светлые волосы спутались, безобразная родинка на щеке сразу привлекала внимание. Зеленые глаза с сожалением глядели на Катю.

– Вы зря подарили ей дорогую игрушку.

– Почему?

– Думаю, вы хороший человек и хотели, как лучше, но вы оказали Кате медвежью услугу. Это приют. Здесь ни у кого нет личной игрушки. Все общее. Не хочешь делиться – отберут силой. Даже если детям постарше не нужна эта кукла– все равно отберут. Здесь не любят покровительства малышам. Когда вы выйдете за порог, у Кати отберут куклу, – повторила девушка.

Даша взглянула на Катю. Девочка даже не смотрела на сцену. Она с восторгом ощупывала куклу, накручивала на пальцы её золотистые локоны и что-то восхищенно бормотала.

– Я попрошу воспитательницу, пускай проследит, чтобы кукла осталась у Кати.

– Воспитательницы не проявляют симпатий-антипатий. Это их работа – ко всем относиться одинаково и следить, чтобы дети росли в равных условиях. А если кто-то и согласится присмотреть, все равно не уследит. Воспитателей трое, а нас пятьдесят. И мы не круглосуточно на виду – есть уроки, прогулки, сон-час.

Даша не имела понятия о законах жизни в детских домах, и услышанное ее испугало.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Это участь всех малышей. Кто сильнее и старше – занимают лидирующие места, а кто слабее – подчиняются. Раньше я думала, что те, кого в детстве мучили, вырастут и не будут обижать малышей, ведь они знают, как это больно. Но нет, они уподобляются обидчикам, потому что хотят отыграться – мол, я страдал, теперь ваша очередь. Или же просто не научены другому поведению. Но чаще – это способ развлечься. Кстати, меня зовут Кристина.

Даша настороженно присматривалась к собеседнице. Эта девушка не была похожа на детей, которых описывала, но и не производила впечатления запуганного ребенка. Ее зеленые глаза глядели на окружающих равнодушно – не прочесть в них интереса, радости или печали. Полное безразличие. И Даша не знала, что коробило ее больше – страшные вещи, о которых говорила Кристина, или будничный тон, которым она о них говорила. Даша заметила, что Кристина говорила заумно, и это не увязывалось с интеллектом и манерами детей, живущих в детских домах. Держалась девушка высокомерно, словно осознавала свое превосходство над остальными.