Генрих Архипов - Народная-Книга-О-Фаусте

божие, и мои дерзкие плоть и кровь стали проклятием для души и тела,

соблазнили мои чувства и разум, так что я, творение божие, отрекся от

создателя и дал дьяволу уговорить себя и предался и продался ему телом

и душой. Потому нет у меня более надежды на милосердие, но подобно Лю-

циферу и я буду подвергнут проклятию и вечным мукам. Ах, горькое горе!

Кого мне винить, кроме себя? О, если бы я никогда не родился!».

Так жаловался Фауст, но не хотел он обрести веру и надежду, что

покаянием он мог бы снискать милосердие божие. Ибо если бы он подумал:

«Ну, теперь меня черт так разукрасил, что мне небо с овчинку покажет-

ся. Давай-ка я вновь обращусь, стану просить господа о милости и про-

щении, не сотворю больше зла» (это ведь великое покаяние), – если бы

после этого пошел в церковь, в общину Христову, последовал святой ве-

ре, тем самым стал бороться с дьяволом, пусть даже ему пришлось бы ос-

тавить тело, то все же душа его была бы спасена. Но во всех своих мыс-

лях и суждениях он сомневался, не имел веры и ни на что не надеялся.

15

Доктор Фауст беседует со своим духом Мефостофилем

о могуществе дьявола

После того как отлегло несколько у Фауста на душе, он спросил сво-

его духа Мефостофиля о правлении, совете, силе, натиске, искушениях и

владычестве дьявола и как он этого достиг. На это дух отвечал: «Эта

беседа и тот вопрос, который я должен тебе разъяснить, ввергнут тебя,

господин мой Фауст, в раздумье и недовольство. К тому же тебе не сле-

довало бы о том меня испытывать, так как дело это касается наших тай-

ностей. И хотя не должен я эту тайну нарушить, все же узнай, что как

только падший ангел стал врагом господу и всем людям, стал он учинять

над людьми всевозможные тиранства, как это и по сию пору ясно видно:

одного сражает смерть, другого он заставляет самого повеситься, уто-

питься или удавиться, третьего закалывают, кто впадает в отчаяние и

тому подобное. Кроме того, как известно, когда господь создал первого

человека совершенным, то дьявол, завидуя ему, стал его искушать и

ввергнул Адама и Еву со всем их потомством во грех и немилость господ-

ню. Это, дражайший Фауст, примеры натиска и тиранства Сатаны. То же

сотворил он с Каином и сделал так, что народ израильский поклонялся

чужим богам, приносил им жертвы и предавался блуду с языческими жена-

ми. Был также дух, который овладел Саулом, помутил его разум и побудил

его наложить на себя руки. Есть еще дух, называемый Асмодеем. Он

умертвил семерых мужей в то время, как они занимались распутством. Та-

ков дух Дагон, который предал уничтожению 30000 людей, и они были уби-

ты, а ковчег со скрижалями господними попал в руки врага. И еще Велиал

побудил Давида, чтобы он начал считать свой народ, и тогда погибло

60000 человек. Так же поступил один наш дух с царем Соломоном, побудив

его к идолопоклонству, и т. д.

«Итак, нет числа нашим духам, кои приступают к людям, побуждают и

приводят их к грехам. Мы рассеиваемся по всему свету, пользуемся вся-

ческой хитростью и коварством, отвращаем людей от веры и влечем их к

грехам и вооружаемся, как только можем. Мы, противники Иисуса, пресле-

дуем его приверженцев до самой смерти, овладеваем сердцами царей и

князей мира, подымаем их против учения Христа и его учеников. И это

можешь ты, господин мой Фауст, увидеть на себе».

Доктор Фауст сказал ему: «Выходит, что ты и мной овладел, скажи

мне, любезнейший, правду“. Дух ему ответил: „Отчего же? Конечно! Ибо,

как только мы узрели в твоем сердце, что за мысли ты лелеешь и что для

этих своих предприятий и дел некого больше тебе использовать, кроме

дьявола, то еще более дерзостными и отчаянными сделали мы твои мысли и

искания и такими жадными, что ни днем, ни ночью ты не имел покоя, но

все твое рвение и помыслы были о том, как бы применить колдовство. И

когда ты заклинал нас, сделали мы тебя таким дерзким и отчаянным, что

ты готов был лучше предаться черту, нежели отступиться от своего дела.

После этого еще больше придали тебе бодрости и вложили тебе в сердце

такое желание, что ты уже не мог отступиться от своего намерения приз-

вать к себе духа на помощь. Наконец, настолько мы тебя одолели, что ты

предался нам душою и телом, и все это ты, Фауст, можешь на себе уви-

деть».

«Поистине, – сказал доктор Фауст, – теперь я ничего уже не поде-

лаю. Сам себя связал. Если бы были у меня благочестивые помыслы и я бы