Григорий Элькинд - Доброе утро

– Где учишься?

– Нигде, – сухо ответил он.

– Отчислили?

– Угу, – он будто не слушал меня. Его мысли снова ушли во мрак.

– Серьезное, что-то?

– Личное.

Разговор не шел, он был закрыт от меня, но я чувствовал его боль, будто свою… а может это моя проекция? Я решил уточнить.

– Почему мне больно, когда я на тебя смотрю?

Он удивленно взглянул на меня:

– Больно?

– Да. Морально, – я нашел нить, – Я чувствую будто тебе пусто и больно. Вот про эту боль я говорю.

Максим задумался, вопрос был неожиданным для него и он пока не мог понять зачем я лезу к нему в душу.

– Я… – начал он и остановился, потом прожевал кусок пиццы и сделал глоток кофе, тянет время, – Я… не знаю.

Знаешь. Просто не хочешь говорить, не умеешь говорить. Ты привык прятать голову в песок и терпеть, а теперь не можешь. Но я не мог ему сказать так.

– А кто знает кроме тебя?

– Не знаю… слушай я пока не понимаю, что со мной происходит.

Не отстану:

– Ты сидишь в кафе с незнакомым мужиком, которого ты угостил завтраком, кстати спасибо. Это происходит сейчас.

– Не за что. Мужиком? Мы насколько я вижу ровесники.

– Мне 27, а тебе? – я улыбнулся. Привык к тому, что мне дают меньше лет, чем на самом деле.

Его глаза округлились:

– 19… да врешь!

– На посмотри, – я достал портмоне, в котором лежали мои водительские права.

Максим долго разглядывал их и пытался соотнести увиденное с реальным мной.

– Ого…, – немногословный товарищ.

– Да, часто такая реакция. Я то выгляжу на свой возраст, просто мои ровесники выглядят хуже.

Он хмыкнул. Это хорошо.

– А на кого учился? – я решил вывести его хотя бы на разговор, пока он еще не закрыт.

– Ветеринар.

– Любишь животных? – черт, всегда совершаю эту ошибку, нельзя задавать такие вопросы, чтобы клиент ответил на них односложно.

– Вышло так. Больше не на кого идти было.

– Не нашел своего?

– И да и нет. Мне как-то все равно. Не напрягало.

– Но ведь ты по сути учился помогать. Пусть животным, но помогать, – небольшая доза оптимизма.

– Не преувеличивай. Это все никому не надо.

– А тебе надо? Не говори про всех сейчас, скажи про себя.

– Не знаю. Сейчас все равно.

Он снова попытался закрыться, я чувствовал отчуждение, не я его не раздражал, скорее всего Максим не хотел раскрываться перед первым встречным.

– А что ты любишь?

Максим задумался, в его глазах читалось, что он давно уже не задавал этого вопроса себе. А ведь, когда человек говорит о жизни он вспоминает в первую очередь, то, что ему дорого.

– Не знаю.

– А раньше, что любил?

– Игры. Но сейчас надоело играть.

– Почему?

– Они одинаковые. Пройдешь за день и все, дальше интереса нет… – сказал он, а потом добавил, – Одинаковые…

– Последнее ты сказал не про игры, – я выдал фразу не с вопросом, а с утверждением.

– Да.

– Расскажешь?

– Мне надо домой.

– Несколько часов назад тебе туда не надо было. Ты хотел в другое место.

Он хмыкнул, встал и протянул мне руку:

– Пока.

Не знаю зачем, но я сказал:

– Я буду здесь завтра в два. Приходи.

Максим недоверчиво кивнул и вышел на улицу, я не решился его провожать, так как прекрасно понимал, что это вызовет и подозрения, и лишние вопросы. Сегодня он будет жить, надеюсь, что интуиция меня не подводит.

Высушив чашку холодного кофе, я вышел на улицу. В кафе хорошо, но там нельзя остаться навсегда. Я задал себе один единственный вопрос: «И куда мне теперь идти?», когда возле бордюра в метре от меня остановилась белая «Двенадцатая». Пассажирское стекло опустилось и из машины выглянул улыбающийся Олег, который махнул мне и крикнул:

– Я думаю на сегодня Вам хватит, садитесь в машину и поедем в гостиницу.

Глава шесть

Я не решился начать орать на своего тезку в машине, но как только он завел меня в мой небольшой одноместный номер в гостинице, меня прорвало:

– Что это было? Куда Вы делись? Как ВЫ меня нашли?!

Олег улыбнулся и произнес:

– Здесь на первом этаже прекрасный ресторан, давайте поговорим там за чашкой кофе. Я думаю Вам нужно согреться. Жду Вас на респешене через пятнадцать минут.

Его учтивость обезоруживала. Я молча кивнул и закрыл за ним дверь. Пару минут постоял у входа, стянул мокрые ботинки и достал из рюкзака смену одежды, чтобы хоть как-то сохранить тепло тела. Мокрую я повесил на стул и твердо пообещал себе ее высушить хотя бы утюгом на ночь. На прикроватной тумбочке лежали сигареты. Я достал одну и выкурил ее на балконе. Много мыслей за один день. Поставил телефон на зарядку и вышел в коридор. Спустившись с лестницы со второго этажа на первый, я увидел Олега. Все тот же серый костюм… судя потому, что вещей я у него не видел в поезде, через три недели он потеряет всякий вид.