Камилла Тильман - Социопаты

Лена кивнула, кажется, в десятый раз. В Даниэле было нечто совершенно гипнотическое. Настолько, что девушке было совершенно не важно, о чём именно пойдёт речь. Такой интересный голос!

– Да, – быстро сказала она, – многие хвалят это место. Скажи, ты в Москве по какому-то делу?

– Именно так!

Даниэль улыбался открыто, обезоруживающе. С распахнутыми, готовыми удивляться глазами, его лицо казалось почти детским, но стоило подумать об этом, искры в глазах снова придавали ему ироничное выражение.

Даниэль продолжил:

– Я исполнительный директор. Мебельная компания. У нас есть офисы в самых разных городах мира, в Москве тоже, и вот – меня направили сюда, чему я успел обрадоваться.

Лена глянула на юношу удивлённо. Выражение его лица, поза, манера речи не были хвастливыми. Нисколько. Скорее, он казался простодушным и честным, поднимая носками ботинок мелкие пылинки.

– И сколько тебе лет, если не секрет? – Лена прищурилась, – Обрадовался, я так понимаю, из-за погоды?

– Двадцать девять, – Даниэль заправил за ухо непослушные волосы, – А погода совсем не главная причина для радости. Кто бы мог подумать: первый день в Москве – и я уже познакомился с тобой! Нельзя не порадоваться.

Лена чувствовала, что смутилась. Легкий румянец время от времени появлялся на её щеках на протяжении всего знакомства с Даниэлем, но тут он совершенно перестал сходить с лица. «Какой всё-таки странный», – рассеянно подумала девушка.

Ей было двадцать четыре года. Лена приехала в Москву семь лет назад: в тот момент поступление в университет стало поводом для родителей Лены отпустить единственную дочь в незнакомый город, а для неё самой – предлогом к долгожданной свободе: яркая модельная внешность и способность ладить с людьми могли бы открыть перед ней немало дверей. Отец Лены, Михаил Юрьевич, владел собственным бизнесом, касавшимся производства строительного материала, который используют для постройки заграждений, кровель и прочих необходимых, но скучных вещей. Как бы то ни было, Ленина мать, домохозяйка, ни в чём себе не отказывала.

После отъезда Лены, родители девушки полностью погрузились в заботу друг о друге. Отец ежемесячно высылал в Москву крупные суммы, твёрдо держась принципа «Леночка не должна работать! Пусть поживёт в своё удовольствие». И Лену такое положение вещей совсем, совсем не расстраивало.

Университет, правда, так и остался туманной мечтой: поступить не удалось. Но это никогда и не было главной целью девушки.

Родители сняли для неё небольшую квартирку в спальном районе, и вот – Лена счастлива беззаботной жизнью, а семья искренне радуется улыбчивому лицу дочери на разноцветных фото.

– Лена, а чем ты занимаешься?

Девушка вдруг испугалась, что покажется скучной. Она тщательно подобрала слова и, глядя себе под ноги, быстро пробормотала:

– Это тоскливо звучит, но пока что я в поиске работы. Ничего не могу найти. Постоянно слышу отказы.

– Уверен, что все получится! – Даниэль мягко улыбнулся. Они остановились возле цветочной клумбы, и молодой человек осторожно потрогал носком ботинка надтреснутый камень, – Что ты ищешь?

– Когда только приехала, собиралась поступать в педагогическое. Всегда мечтала быть учителем. Но провалилась. Так что решила бросить эту затею, а сейчас ищу хоть что-то. И, если честно, без особого энтузиазма.

Даниэль удивлённо приподнял бровь. Внезапная прямолинейность девушки показалась ему простоватой. Впрочем, если бы ей захотелось соврать, пришлось бы порядком постараться – Даниэль чувствовал обман за версту. Что неудивительно: сам он был коренным москвичом, хотя и знал Петербург неплохо. Он закончил там свой первый институт. Легенду о туманной родине он придумал играючи, увлечённо – ему хотелось найти занятный повод пригласить девушку на обед.

– В любом случае, всё в твоих руках! Не стоит хоронить мечты, – молодой человек пожал плечами, – Может быть, стоит снова попытаться поступить?

– Возможно, – Лена, казалось, капельку помрачнела, – Насколько ты задержишься в Москве?

Даниэль оставил клумбу в покое. Он придумывал историю, складывал кубики будущего знакомства. Ему нравилось быть архитектором, художником. А традиционные отношения и супружеская верность казались молодому человеку треснутым камнем отжившей городской клумбы.

– Надеюсь, надолго! Мне нравится Москва: небольшие переулки на Смоленской, красивые люди. Ночная жизнь. В Санкт-Петербурге превосходная архитектура, а вот публика мне приелась, хоть я и благодарен малой родине за искусство. Мне нравятся выставки, не важно – современные, классические. А Петербург буквально притягивает художников.