Диана Лилит - Небо, под которым тебя нет

– Все лучше, чем ничего, – пожав плечами, ответила я.

– Да, ты права. Все лучше, чем ничего, – он эхом повторил мои слова, но голос его звучал несколько иначе.

Он стал пропадать на работе сутками. Объяснял все тем, что заказов очень много, едва успевает сделать все, поэтому берет ночные смены. Поэтому почти все время я проводила с тобой.

Хидео

В глубине души я испытывал неприязнь к твоему другу. Что-то мрачное зарождалось во мне при мысли о том, как он счастлив. В чем заключается его счастье? У него впереди целая жизнь, чтобы прожить ее так, как ему захочется. А еще он с тобой провел больше времени, чем я. Он знал тебя с малых лет и будет рядом до старости. У меня же только твоя юность – очень маленький отрезок времени. А ведь мне ты нужнее.

Можешь называть это синдромом жертвы, но в глубине души я и правда жалел себя. Я хотел, чтобы ты всегда была рядом. Но ты не вещь, которая принадлежит мне. Твоя любовь – это летний ветер. Ты проявляешь ее, но мне хочется большего. Я не могу обладать тобой, хотя это мое единственное желание.

Я помню тот вечер, когда ты позвонила мне посреди недели. Твой голос звучал взволнованно. Ты попросила меня встретить тебя на улице кукол, так как тебе показалось, что за тобой кто-то увязался. Конечно, я сразу бросился туда.

Мирай

Я снова рисовала в одиночестве в парке. День был плодотворный, наполненный вдохновением и старанием, – я закончила пять глав. К вечеру захотелось увидеть тебя, поэтому соврала о том, что за мной кто-то увязался. Просто так захотелось, понимаешь? Интересно было узнать, насколько я не безразлична тебе.

И ты пришел. Пришел так быстро, что на мгновение я подумала, уж не следил ли ты за мной и знал, где я. Мою ложь выдавала улыбка.

Такая дура.

Меня никто и никогда не любил по-настоящему. А ты любил до самого конца…

Мирай

Мы продолжали идти от улицы кукол в сторону твоих апартаментов. Изредка проезжал полицейский патруль. Неоновые вывески бледно мигали, сопровождая все это электрическим треском. Ты иногда щурил глаза или закрывал их ладонью, они были слишком чувствительны – я видела, как слезы стекают по твоим бледным скулам. Резкий свет доставлял тебе боль, мне же, наоборот, нравился сверкающий неон Токио. Кажется, тогда у меня уже было чувство, что совсем скоро я окажусь в туманном мраке, где единственным цветным элементом будут голубые бабочки, парящие над темной лесной травой, поэтому я так ценила каждый момент, проведенный в городе.

Ты впервые привел меня к себе домой. Оказавшись в этом небольшом темном пространстве, я словно переступила какую-то грань в наших отношениях. Будто мы стали ближе, и сейчас ты откроешь мне какую-то тайну, которую больше никто не знает.

Я ошиблась. Время еще не пришло.

Хидео

Мои апарты – небольшая студия на четвертом этаже. Тихие соседи, с которыми я изредка пересекаюсь в лифте, всегда автоматически отводят глаза. В холле стопки манги на кофейном столике, автомат с напитками, десяток зонтов у выхода и шумный кондиционер. Когда за окном плюс тридцать пять градусов, у ресепшена всегда пусто, лишь манэки-нэко машет рукой, рассекая воздух и издавая едва уловимый бархатный звук. Он встречает постояльцев, призывая своей фарфоровой лапкой то ли деньги, то ли удачу.

В помещении творческий хаос. Все стены заклеены рисунками, изрисованы иероглифами. Всюду валяются таблетки. Не успел убраться. Да, в общем-то, и не собирался.

– Я практиковал каллиграфию, – попытался оправдаться. Я тоже всегда оправдываюсь за то, что так люблю.

Не о том заговорил. Снова пришлось сочинять глупые истории о том, как мучаюсь от аллергии на все. А может, моя болезнь – и правда просто аллергия? Аллергия на жизнь.

Ты неуверенно, но с интересом осмотрелась. Я был взволнован. Давно хотел пригласить тебя к себе, но все никак не решался. Мой маленький изолированный и дикий мир. Только тебе я смог показать его.

Мирай

На книжной полке стояла небольшая стеклянная статуя Будды, которая плавно переливалась разными цветами. Как оказалось позже, это самодельный светильник. Ну до чего же красиво!

На столе две банки: в одной – светлячки, в другой – большая голубая бабочка, еще живая.

– Где ты поймал такую? – спросила я, рассматривая ее.