Рафаэль Гругман - Боря, выйди с моря 2. Одесские рассказы

Не каждый в детстве обнаружит в себе призвание контрразведчика. Трудно без родительской помощи в двенадцатилетнем возрасте рассчитывать на успех. Колькина карьера оборвалась из-за папы-госаппаратчика. Он не смог отказаться от трёхкомнатной квартиры с балконом в новом доме, выстроенном на улице Кирова, и, невзирая на уговоры, Колька выехал из нашего двора, не доведя до конца блестяще задуманную Изей операцию.

Раз по вине беспринципного контрразведчика произошла непредвиденная заминка, терять нечего, спустимся ещё на несколько ступенек вниз – в год сорок восьмой.

К великим его потрясениям, существенно изменившим карту Ближнего Востока и на десятилетия отразившимся на здоровье обитателей Кремля, во второй половине октября добавилось ещё одно. На Маразлиевской, 5, в домашней обстановке, восьми дней отроду, в присутствии десяти мужчин ваш покорный слуга вступил в особые отношения с Б-гом отца своего. И если партийная принадлежность Всевышнего так до сих пор никому и не известна, то родитель, будучи членом правящей партии, совершил страшный грех – с уведомлением о вручении он отправил Создателю крайнюю плоть своего восьмидневного отпрыска. Не осознав тяжести совершённого им преступления, на другой день парторг механического цеха бахвалился этим перед сослуживцами и угощал их красным вином.

Спустя три месяца злодеяние будет раскрыто. Железный занавес, вывешенный по периметру святых границ, для иудеев оказался недостаточно железным. Внешний враг затаился на небесах, куда по недосмотру уплывало вместе с иудейской плотью народное достояние. Пока, спохватившись, мастеровые из комитета госбезопасности клепали над страной крышку, умельцы-следователи – ключ для консервирования, а особо доверенные повара кипятили в огромных котлах воду, дабы наглухо закрыть образовавшуюся над державой брешь, газета «Правда» доходчиво разъяснила совгражданам, кто есть кто на одной шестой части суши, и предложила выжечь на некоторых лбах клеймо – «Безродный космополит».

Разумные мысли в иные дни посещают госбезопасность: отсутствие крайней плоти заметно не каждому, особенно в темноте и в дни солнечного затмения, а клеймо на лбу – печать на всю оставшуюся жизнь, и без того короткую.

Если бы я знал, что из-за меня на одной шестой части суши возникнут такие неприятности, то не очень бы торопился вылезать из гнезда. В конце концов, я ничего бы не потерял, если бы ещё лет пять пробыл в тепле под материнским сердцем и появился на свет в более сытное время, и даже не возражал бы дотянуть с первым криком до освоения хлебных целинных земель, но дело сделано – обратной дороги нет. Однако, чтобы мой отец, осторожный Абрам Борисович, честнейший Абрам Борисович, неразумный Абрам Борисович, ничего более не натворил, срочно вызванная из Кишинёва мамина двоюродная сестра Сарра стала моей смотрительницей.

Втихаря подкармливал я её в голодную зиму сорок девятого, пока мама, случайно пришедшая из школы раньше положенного срока, не застала её сидящей в моей коляске под окнами женской школы и уплетающей кашу. Я же, по-джентельменски уступив нянечке мягкое место, смиренно лежал на брусчатке, закутанный в одеяло, сиротским видом привлекая внимание хорошеньких школьниц.

– Сарра! Что это значит! – возмущённо восклицает мама, застигнув сестру.

– А что такое? У меня болят ноги, и я захотела немного присесть, – плаксиво начинает Сарра, на всякий случай беря меня на руки.

– Сарра! Готыню! – сжалилась мама над своей малоумной сестрой. – Но зачем ты ешь его кашу? Разве я тебя не кормлю?!

О, если бы история сохранила Саррины слёзы, я бы с вами ими поделился, но почему вы решили, что она малоумная?

А, это я сказал? Когда? Не приписывайте того, чего не было. Сейчас не тридцать седьмой год, когда каждому позволено цепляться к словам! Ну так что из того, что Сарра, старая дева, в годы войны, чтобы выйти замуж, сделала себя по документам на десять лет моложе? Сделайте себе тоже. И это весь признак худого ума? Даже если она вышла на пенсию на десять лет позже? Это ровным счётом ничего не значит. Достигнув пенсионного возраста, она окольцевала одноногого вдовца, сумевшего, как жутко пошутила моя сестра, костылем сделать-таки Сарру счастливой женщиной, о чём Сарра с гордостью оповестила торжествующую родню.

Итак, как вы поняли, и у меня в детстве была Арина Родионовна.

Сказки бабушки Арины. Так по ходу пьесы должна была бы называться следующая глава, но мы неразумно её перепрыгнем и поговорим о превратностях любви.