Андрей Геласимов - Год обмана

Когда отъехали, я ему говорю – это они твой джип взорвали? Он улыбается и говорит – не мой, а твоего папы. Я говорю – все равно. Он говорит – нет, теперь уже не все равно. Я говорю – они? Он смотрит на меня и говорит – что, правду узнать хочешь? Я говорю – хочу. Он говорит – ну, слушай. И рассказал мне, что они приезжали за ним еще в Новый год, но он договорился, что они уедут, а он потом придет к ним сам. Второго числа. Но он не пришел. И тогда они поставили ему бомбу.

Ну а насчет часов, говорит он, этот прикол ты уже знаешь. Рассказывал Павел Петрович? Я говорю – да. Он говорит – так что, сам видишь, выбора у меня не было. Или ты хотел, чтобы это я там сейчас в лесу догорал? А? Хотел бы? Скажи, Серега? Я говорю – отвяжись. Он говорит – нет, правда? Я говорю – чего они от тебя хотели? Он говорит – а вот это уже совсем другая история. И тебе лучше о ней не знать. Я говорю – а в квартире у тебя кто живет? Он посмотрел на меня и потом вдруг начал смеяться. Я говорю – ты чего? А он говорит – так это ты Сашу Мерседеса так напугал? Я говорю – какого Мерседеса? А он дальше смеется и говорит – так это из-за тебя я от него отвязаться никак не могу? Он ведь мне каждый день говорит, что за ним Киря приходит. Всю плешь проел. Он из-за тебя боится на улицу выйти. Нет, ну надо же, блин. Сегодня отправлю его в Рязань. Первым поездом. Видит бог – отправлю.

А сам смеется и все никак не может остановиться. Он смеется, а я на него смотрю. Сижу и думаю – а Марина?

Я им сказал: «Поставьте меня на пол. Я сам люблю на полу стоять». Они поставили и начали раздеваться. Я подошел к стенке. Там висел Дед Мороз с красной палочкой. Я его взял. Марина сказала: «Дай мне его сюда. Это термометр». Я не дал. Она сказала: «Разобьешь». Тогда большой сверху сказал: «Пусть поиграет. Ничего страшного». А Марина сказала: «Он может порезаться». И опустилась ко мне. «Дай мне его. Мы повесим его обратно на стенку». Я сказал: «Это игрушка». Марина сказала: «Нет». Я сказал: «Детям можно». Она сказала: «Это термометр. Он чужой». Большой сверху сказал: «Ничего страшного. Пусть поиграет». Марина выпрямилась, и я не увидел, какое у нее было лицо. Большой видел. Он сказал: «Давай-ка, малыш, раздеваться». Марина сказала: «Вы не сможете его расстегнуть. У него замок заедает на куртке». Большой сказал: «А мы ему завтра новую купим. Да ведь?» И опустился ко мне. «Ты какую курточку хочешь? Хочешь, мы тебе с Микки-Маусом купим? Вот здесь, на спине. Хочешь?» У него было большое лицо. И старое. Не такое, как у Марины. Такое, как у папы. Когда он болел. Большой сказал: «А чего это мы заплакали? Не хочешь новую курточку? Ну, не хочешь – значит, не будем покупать. Останется эта. Любишь старую курточку?» Марина сказала: «Он, наверное, устал. Поздно уже. Он рано обычно ложится спать. Скажите, где его комната?» Большой выпрямился, и я больше не видел, какое у него было лицо. Он сказал сверху: «Ну вот, успокоился. Сережа, отведи малыша в его комнату. Ему там будет хорошо. Он сможет один уснуть?» Марина сказала: «Я с ним посижу». Сережа сказал: «Я тоже посижу с вами». Марина сняла с меня куртку и сказала мне: «Перестань. Вот твой Дед Мороз. Никуда он не делся. Ты почему такой мокрый? Жарко тебе?» Я сказал: «Да. Еще писать хочу». Большой сказал: «А почему он все время шепчет?» Марина сказала: «Он стесняется». Большой снова опустился ко мне: «Пойдем, я отведу тебя в туалет». Марина сказала: «Вы лучше мне покажите. А то он с вами не пойдет». Большой сказал: «Что, правда со мной не пойдешь?» Я сказал: «Да». Он сказал: «А почему ты все время шепчешь?» Я сказал: «Нипочему». Он выпрямился и сказал: «Вид у него действительно очень усталый. Давайте укладывайте его спать».

Потом я пописал, и они отвели меня в комнату. Там было темно. И кровать была слишком большая. Марина сказала: «Не капризничай. Откуда они возьмут детскую кровать?» Сережа сказал: «Можно купить завтра». Марина забрала у меня Деда Мороза. Они сели в кресла и стали ждать, когда я усну. Было тихо. И потом Марина сказала: «А как ты ему объяснил?» Сережа сказал: «Никак. Просто сказал, что так надо». Я поднял голову, и Марина сказала: «Спи. Мы что, тут целую ночь с тобой сидеть будем?» И тогда я уснул.

А на следующий день я работал.

Большой закрылся у себя в комнате и никого не пускал. Я подошел к двери, толкнул, и она открылась. Большой сказал: «Я работаю». Потом обернулся и сказал: «А, это ты. Заходи. Не стесняйся». Я подошел к его столу. Там было много бумаги. Он сказал: «Видишь, сколько работы. Зашиваюсь». Я сказал: «Марина тоже не любит шить». Он сказал: «Да? А еще что она не любит?» Я сказал: «Когда Миши долго на даче нет». Большой взял меня на колени, и я увидел черную штучку. Она блестела. Снизу ее не было видно. Но большой видел ее всегда. У него высокое тело. Он сказал: «А Миша долго с вами на даче жил?» Я сказал: «Долго. Пять лет. Еще до Нового года. А потом у него машина взорвалась. Он ее сильно завел. Марина говорит – нельзя сильно заводить игрушки. Они сломаются». Большой сказал: «Осторожней. Ты упадешь. Куда ты тянешься? Хочешь степлер? На вот, возьми. Им скрепляют бумаги. Давай я тебе покажу». Он щелкнул черной штучкой, и две бумаги склеились. Слиплись в углу. Он сказал: «Хочешь попробовать?» Я сказал: «Да». Потом пришел Сережа и сказал: «А он что здесь делает?» Я сказал: «Работаю». Большой сказал: «Подожди, подожди, это нельзя скреплять». А Сережа сказал: «Мне ты не разрешал входить к себе в кабинет, когда я был маленьким». Большой сказал: «Перестань». И я сказал: «Перестань». И тогда большой засмеялся.