Стелла Прюдон - Счастье Конрада

И это всё? Конрад вновь и вновь перечитывал сообщение, пытаясь уловить заложенный в него тайный смысл, но не находил ничего, что могло бы успокоить и обнадёжить его. Надины слова могли означать только одно: он был отвергнут, Надя никогда не любила и никогда не полюбит его. Надежды, которые Конрад лелеял последние два месяца, были целиком связаны с Надей. И теперь они рухнули как карточный домик и погребли под собой Конрада. «Почему Надя не любит его? Почему она не может любить его и отвечать на его чувства взаимностью?» На эти вопросы Конрад не мог найти ответа, и это создавало в его жизни хаос, с которым он не мог совладать.

Что происходило потом, Конрад помнил смутно. Как-то он, видимо, доехал до дома, а потом – провал. Сколько времени он лежал без еды и без питья, он не помнил. Потом дверь в квартиру открылась и в неё ворвалась мать, но он не понимал, что она говорит.

Оказалось, прошло не так много времени: был только вечер пятницы. Моника безуспешно пыталась дозвониться Конраду с четверга, никто не подходил к телефону. Тогда она написала ему сообщение в Фейсбук. Каково было её удивление, когда она увидела фотографию, выложенную Надей: Конрад стоял на Красной площади в Москве и улыбался. Сначала Моника подумала, что Конрад отправился в Москву по работе, как Михаэль Янзен. Но почему же тогда он ничего не рассказал ей о поездке? И почему его фотография – в альбоме Нади? Она вспомнила, что звонила Конраду, а он ей говорил, что находится в Берлине. Моника набрала номер начальника Конрада.

– Нет, он не в командировке! – ответил господин Кунце. – И я понятия не имею, где он может быть. С понедельника по среду он болел, в четверг пришёл, а сегодня исчез, и никто не может до него дозвониться! Мог бы и подождать три недели, тогда он будет абсолютно свободен и сможет делать что ему угодно. Но пока ты ещё работаешь, будь любезен, отчитайся за своё отсутствие! Распустился совсем!

– Господин Кунце, простите, пожалуйста, – перебила его Моника, – я не поняла вас. Вы сказали, что Конрад через три недели будет свободен? Что это значит?

– О боже, вы что, не знаете? – прошипел Кунце.

– Нет, Конрад говорил мне, что его повышают, но я не знаю, где он будет работать дальше…

На другом конце послышался хриплый вздох.

– Повышают? Вот выдумщик! Он уволен, ваш Конрад. Уволен! Будьте добры, скажите своему сыну, чтобы принёс справку от врача, когда изволит прийти на работу в следующий раз.

Господин Кунце положил трубку, а Моника, позвонив ещё раз Конраду и не получив ответа, засобиралась в Берлин.

Окутанный заботой, словно пуховым одеялом, Конрад быстро оклемался; он уже не помнил, почему так сильно страдал ещё неделю назад. Мама сидела в его берлинской комнатушке за покрытым белой кружевной скатертью столом и вырезала что-то из газет.

– Только я не понимаю, зачем надо было ездить в Россию?

– Ты сердишься на меня?

– Сержусь? Да не то слово!

– Мама, прости меня.

– Подумаю… Ой, смотри! Вакансия в архиве дома-музея Аденауэра. Это же рядом с Кёльном! Давай попытаем счастья, а?

Конрад кивнул.