Мария Панкевич - Гормон радости

– Крыса очкастая, крыса очкастая! – говорила я себе со слезами. – Никто тебя никогда не полюбит! Предательница! Сука!

Я слышала из комнаты мамин голос. Она просила пахана пойти извиниться передо мной.

«А то опять в школу не пойдет!» – стращала она его.

«Да пошла она на хуй! – отбивался пахан. – Кто она такая, чтобы я перед ней извинялся?»

«Ну сходи!» – давила та.

Через некоторое время пахан зашел в комнату и сказал тихо и серьезно:

– Прости меня, пожалуйста.

Я видела, что он искренен, но все равно ответила:

– Нет. Никогда.

И заорала:

– Потому что я крыса очкастая!

«Есть отцы, которые любят своих детей!» – когда-то убеждала меня мама. Отец Рады, например, которая с нами в камере сидит, ее любил. К тому же он был настоящим цыганским бароном! Его прозвали Чеченом, потому что он был наполовину чеченец, наполовину цыган. Неудивительно, что Раду в изоляторе окрестили Чечней.

По ее лицу никогда не догадаешься, что она цыганка и наркоманка. Светлые кудрявые волосы, серые глаза, красивая улыбка. Только большой нос с горбинкой ее немного выдает, но совсем не портит. Рада часто рассказывает сокамерницам о своей семье и законах табора.

Так, все узнали, что настоящая цыганка никогда не станет мыть унитаз. Готовить цыганки умеют, но прочая домашняя работа считается унизительной. Поэтому у них дома убирают русские девчонки-наркоманки за дозу. Они же спят с их неженатыми мужчинами, если тем захочется. Даже в цыганские камеры всегда сажают двух-трех русских, которым не приходят передачи. За остатки еды те обстирывают цыганок и выполняют всю грязную работу.

По словам Рады, цыганки считают всех русских лохами, а женщин – проститутками за неразборчивость или неумеренность в половых связях и за то, что они бреют пизду, – это все, по их меркам, грех.

Цыгане-мужчины не работают, а цыганки считают работой только воровство, мошенничество и прочие статьи Уголовного кодекса. Поэтому каждое утро они снимают золото, переодеваются в старые тряпки и отправляются с малышней обманывать русских лохов. Дети помладше нужны, чтобы клянчить деньги. Постарше – те предупреждают о возможных опасностях (например, о приближении служителей правопорядка) и выполняют мелкие поручения.

Сегодня, по цыганским понятиям, наркотики употреблять нельзя, ими можно только барыжить. А старики убеждали, что грех губить людей, даже убивали провинившихся соплеменников. Отец Рады держался до последнего и запрещал «торговать смертью» в таборе, осуждая барыг, которые наживаются на людском горе. Он говорил, что цыгане не убийцы, а свободные люди, что цыган-барыга или цыган-наркоман – это позор. Но на одной из сходок, в середине девяностых годов, его вынудили-таки сдать позиции. Речь шла об огромных деньгах, он понял, что, если ответит отказом, его из алчности убьют свои же. Согласие на торговлю наркотиками в таборе у него вырвали.

Одними из первых сели на иглу сыновья Чечена, Раде тоже было интересно попробовать. Сложно не заторчать, когда дома лезешь в диван, а там мешок героина, открываешь шкаф – а там еще один…

Из детей барона не употребляла наркотики только старшая сестра. Она родилась особенной – с детства разговаривала с несуществующими людьми, слышала голоса. Как-то Чечня вышла ночью на кухню. За столом сидела сестра, пила чай и что-то увлеченно рассказывала вслух. Стояли еще две чашки чая, как для гостей, но никого больше в доме не было. «Рада, к нам бабушка с дедушкой пришли, ты их видишь?» – спросила сестра. Чечня тогда очень испугалась. Но барон объявил старшую дочку ясновидящей и велел оставить в покое – врачам он совсем не доверял.

Когда Чечен узнал, что его любимая младшая дочь – наркоманка, то сильно сдал. Вскоре он умер от сердечного приступа. Рада так описывала похороны папы: «Ящиками в дом несли мясо, колбасы, фрукты, алкоголь. Они заносят, а я раз – и потихонечку вынесла, за дом спрятала. Думаю, завтра продам, все равно сожрут… Гости плачут, мамка плачет, папка в гробу лежит. А в прихожей шубы, дубленки, куртки! Народу-то много собралось! Я прошлась по карманам и тысяч пятьдесят добыла. Отец, наверное, на небе улыбнулся! Я у него любимицей была…»

Конечно, она сразу позвонила барыге. «Рада, папу же хоронишь сегодня, как можно!» – пытался воззвать к ее совести дилер. «Ай, молчи, приезжай, я сейчас с ним рядом лягу!» – возмутилась Чечня.

Первый раз Рада оказалась в тюрьме, когда героин у них дома обнаружили сотрудники милиции. Цыганские законы таковы – если случается беда, то вину на себя берет женщина. Мужчины же с воли обеспечивают ее, всеми правдами и неправдами пытаются смягчить приговор, но в тюрьму никогда не сядут. Чечня заявила, что это ее мешок, и братья остались на свободе. В тюрьме было немного безопаснее – Рада боялась, что цыгане ее скоро искалечат, ведь она обокрала уже всех родственников и соседей.