Павел Пушкарёв - Выброшенные Обрывки и клочки. Рассказы

Токсикоманить я перестал по истечении своего подросткового возраста. Вдыхаемые токсические вещества растворили нам мозги и стёрли память. Кто-то умирал от отёка лёгких и внезапной остановки сердца. А те, кто выживал – не могли закончить школу, не могли адаптироваться к дальнейшей взрослой жизни, навсегда оставаясь там – в своём четырнадцатилетнем возрасте. Поколение токсикоманов кануло в небытие, и на их смену пришло поколение курящих траву. Но им повезло больше.

Но когда мы с Тёмой сидели в подвале и дышали клеем – я ничего об этом не знал, да и не хотел знать. Я оторвал лицо от пакета, и увидел перед собой вместо Тёмы мужика в милицейской форме с погонами. Тут же отбросил пакет в сторону, опасаясь, что сейчас загребут в участок.

– Ты чего? – подал голос мент. – Пакет возьми.

– Это не моё – категорически заявил я.

Но тут мент необыкновенным образом начал перевоплощаться в моего кореша Тёму. Сначала исчезла форма, а потом и лицо стало принимать знакомые очертания. Я с облегчением понял, что это был всего лишь глюк. Тёма, Тёма – как я рад тебя видеть. Близкий мне человек.

– Сань, а ты хоть книжку читал какую-нибудь?

– Да читал, эта… Мёртвые души называется.

– Ну и как тебе?

– Звиздец как устал читать.

Мы смеёмся над Саней, шагая по пустынной улице. Нас человек семь, всем нам по четырнадцать-шестнадцать лет. А Сане двадцать восемь. Конечно мы не хотели, чтобы с нами тусовался умственно отсталый. И поэтому всегда его кидали – хитростью, или откровенно посылали. Но порой из жалости брали гулять с собой.

Когда-то мать-алкоголичка выгнала его из дома. Ночевал он в подъездах. Простыл, заболел менингитом, ну и после всего этого перестал дружить с умом. Родители его потом опомнились, вернули обратно домой. Но болезнь оставила на нём неизгладимый след – мышление было как у восьмилетнего. Учился в специальной школе для придурков. После того, как с учёбой было покончено, ничем серьёзным не занимался. Шатался по улицам с безумным взглядом.

Когда нам нечем было заняться – мы издевались и прикалывались над Саней. Стоило его только обозвать какими-нибудь плохими словами, как он начинал бегать за нами и бросаться камнями. Доводить слабоумного было для нас подростков экстремальным развлечением. Говорили, что из-за болезни у Сани имелась какая-то специальная карточка, освобождающая его от уголовной ответственности. Поэтому мысль, что тебя могут убить, и за это никому ничего не будет – холодила нервы и заставляла лучше ориентироваться в опасной ситуации. Силы у него было много, далеко камни бросал. А вот с мозгами да, как-то раз он удосужился несколько раз подтянуться на козырьке крыши нашего пятиэтажного дома. Но если к нему относиться хорошо, то и он ничего – казался добрым малым.

Часто мы тусовались в одном заброшенном здании. Писали и рисовали на стенах. Сане такая форма самовыражения тоже пришлась по душе. Писать он конечно же не умел, но фломастером пробовал выводить разные слова и выражения.

Анрхя мать парятка

Мы разгадывали непонятные сочетания букв, посмеивались над всем этим. Но понимали, что каждый человек имеет право на творчество, даже в таком виде.

Помимо нашей компании заходили сюда и другие молодые люди. В основном это были малолетние шлюхи и наркоманы. В одну такую шлюху по прозвищу Крыса Саня и влюбился. Он просто куда-то пропал, не появлялся во дворе дома. Мы спрашивали друг у друга, не видел ли кто Саню. Пока однажды не встретили его одного гуляющего по длинным коридорам этого здания.

– Сань, ты куда исчез-то?

– Я ждал Крысу, она должна прийти сегодня.

– Да она же шлюха.

– Ну и что, она красивая.

– И что ты будешь делать, когда она появится?

– Скажу, что люблю её.

Мы звали его гулять, но он не обращал на нас внимание. Был каким-то грустным и вялым. Тогда мы сказали ему, чтобы он вообще больше к нам не подходил. А ещё через некоторое время совсем о нём забыли.

Стоял поздний дождливый вечер, было скучно. Казалось, что сегодняшний день нас уже больше не порадует приключениями. Мы зашли под крышу заброшенного здания укрыться от осадков и холодного ветра. Покурили, прошлись из одного конца коридора в другой. И тут на одной из стен увидели надпись.

Крсы лблю

– Пацаны смотрите, этот дебил признаётся девочке в любви – сказал один из нас.

– Как ты думаешь, она ему дала? – спросил другой.

Раздался смех.

– Тише! Слышите там кто-то ходит?