Яна Дружинина - Церион, или Холодный, но прекрасный мир

Алика вспомнила одну из них: невысокие полупрозрачные волны пропускают солнечные лучи. Тоненькой кисточкой выведен элегантный силуэт девушки, стоящей у моря, в карминовом платье с декольте и в соломенной шляпе с огромными полями.

Отец отдавал предпочтение густым мазкам и всегда быстро писал свои картины. Спешка свойственна очень целеустремлённым людям, а иногда и очень импульсивным. Импульсивность – помеха для достижения цели.

Пожалуй, отец, пишущий картину, – единственное, что Алика помнила отчётливо о своём родителе. Остальные воспоминания были расплывчатой, несвязной массой. Со слов матери она почти ничего не знала. О своём бывшем муже мать рассказывала редко, а когда дочь задавала вопросы, отвечала с большим раздражением.

А так иногда хотелось заглянуть под эту туманную завесу, узнать хоть что-то о своём родителе! Надо отметить, что образ отца в воображении Алики был сильно идеализирован.

Юная мечтательница наделила его всеми теми качествами, которыми не обладал её отчим Пустовалов. В своём воображение она как бы противопоставляла эти два мужских образа: Пустовалов был полным, а может, даже и толстым, а отец, напротив, был стройным и подкачанным. Пустовалов был резок и груб, отец же был рассудителен и интеллигентен. Пустовалов принижал Алику, отец, наоборот, возвышал. Пустовалов пытался затоптать, отец помогал подняться.

Но это был всего лишь мираж, порождённый её воображением. Это было странно, потому что мать никогда не говорила ничего подобного. Напротив, она больше ругала своего бывшего мужа, нежели хвалила.

Но Алика неосознанно наделила этот образ теми чертами, которые, подрастая, она искала вокруг себя, но ни в ком не находила.

Подростковые фантазии, даже те, которым суждено разбиться об скалу суровой действительности, тем не менее, помогают пережить трудности возраста. Пощёчины судьбы неотвратимы, шрамы неизбежны, но это не мешает человеку верить в лучшее, надеяться, мечтать и любоваться бликами моря и игрой волн. Так, может быть, их лучше и не трогать, эти фантазии?..

Личность отца Алики оставим за кадром. Судьбы его и Алики вряд ли когда-нибудь пересекутся. Гораздо важнее уделить внимание её матери Наталье.

Наталья была ничем не примечательной худощавой женщиной средних лет. Жизнь не была очень строга с ней, но ради справедливости стоит сказать, не баловала.

После развода с первым мужем доходы в семье снизились более чем на половину. На тот момент у женщины уже были две маленькие дочери и не слишком высокооплачиваемая и к тому же нелюбимая работа. Повышать квалификацию, переучиваться – всё это было не для неё. Есть люди не целеустремлённые, от природы обделённые усидчивостью и терпением.

Наталья еле сводила концы с концами. Все её усилия, направленные на то, чтобы хоть как-то улучшить свою жизнь и жизнь детей, сводились к тому, что она просила. Просила облегчения. Каждый день, когда она слышала этот треклятый звон будильника и, поднимаясь, с великой неохотой искала закатившиеся под кровать тапки, она просила. Когда она ехала в лифте, она просила, когда днём она приплеталась с работы домой и подогревала растреклятые макароны, она просила. Когда она включала очередную мелодраму, и пока та грузилась, она думала: «Вот хорошая же жизнь у этой Хюрем Султан! Вот жили же в то время». И много чего она ещё передумывала по этому поводу, пока мелодрама грузилась, а после всей душой, всем сердцем и всем своим женским обманутым существом она погружалась в этот романтичный мир лапши на ушах и стереотипов в голове.

Справедливости ради стоит сказать, что Наталья искренне любила свои мелодрамы и не представляла без них жизни. Они были единственным утешением в сером болоте повседневной рутины. Она, взрослая женщина, искренне верила многому из того, что видела на экране телевизора, а позже – планшета.

Перейти к активным действиям она почти не пыталась, а если и пыталась, то у неё не хватало силы воли и настойчивости для того, чтобы довести начатое до конца. И так неизвестно сколько бы ещё её кинематографично-романтичная душа плавала в море одиночества, если бы её не услышали…

К большой её радости, в продуктовом магазине Наталья сумела, однако же, познакомиться с солидным и, как ей тогда показалось, достаточно обеспеченным гражданином. Она сразу поняла, что имеет дело с состоявшимся мужчиной. Его движения были благородно-неповоротливы, манера речи – величественно-пафосная. И несмотря на хлебные крошки, скрывавшиеся в его давно не бритой щетине, Наталья поняла: этот человек держит себя с достоинством монарха.