Владимир Власов - Олимпийские игры

– Почему ты опаздываешь? Через тридцать минут автобус повезет нас на трассу.

Николай Саныч пошел за тобой в номер. Он говорит, что эту ночь ты не ночевал в гостинице. Наверное, присмотрел какую-нибудь девочку в городе.

– С чего он это взял? – делаю я удивленное лицо.

– Заметил, что ты не разбирал своей постели.

– А я спал на постели прямо в трико, – придумываю я на ходу.

– Так крепко спал, что не слышал, как он к тебе стучал утром?

– Я был в ванне, шумела вода, ничего не слышал.

"Какое ему дело до всего этого, – с досадой думаю я про себя. – Никак он не может обойтись, чтобы не показать мне своего превосходства. Вот бы сегодня ему утереть нос, вырвав золотую медаль".

Пять лет подряд мы с Андреем вместе ездим на соревнования, и всегда он приходит к финишу раньше меня. Прошлый раз во Франции он пришел четвертым, еще бы немного и получил медь, мне же досталось только шестое место.

Молодая гречанка приносит мне на подносе завтрак, ставит его на стол, наливает в чашку кофе. Когда она отходит, Андрей, провожая ее загорелые ноги оценивающим взглядом, замечает:

– А девочки здесь ничего. Такую можно было бы и в номер пригласить на пару часиков.

Мне хочется сказать ему что-нибудь колкое, вывести его из равновесия, но я беру себя в руки и вместо этого спрашиваю заговорщицким тоном:

– Ты ничего не расскажешь Николаю Санычу?

Андрей смотрит на меня удивленно, и некоторое время не решается, что сказать, но любопытство берет над ним верх и он в конце концов божится, что ничего никому не расскажет.

– Насчет девочки ты прав, – заявляю я ему вдруг неожиданно для самого себя. – Познакомился вчера на пляже с одной гречанкой, ей нет еще семнадцати лет, ночь мы провели вместе. Я хотел вернуться раньше, но мне помешала гроза.

Он делает округленные глаза.

– Ты с ума сошел. И это перед соревнованием.

– Случай не ищет удобного момента, Уж очень симпатичная гречаночка подвернулась, не мог же я пройти мимо нее, отмахнуться от такого везения.

Вижу, как судорожно он пытается вспомнить вчерашний день, когда мы с ним вместе отдыхали на пляже. А сам думаю: "Это что же на меня нашло, как наваждение, неужели от чувства моей неполноценности перед ним я начинаю ему лапшу на уши вешать".

– Ты с ней познакомился, когда я ушел? – спрашивает он.

– Вот именно, минут через десять после тебя. Лежу я, и вдруг вижу, в метрах пяти от меня раздевается такая девочка, что глаз оторвать невозможно: ноги, руки, тело, ну, все прямо как у греческой богини, той, помнишь, что в музее видели. А лицо – настоящий образец классической женской красоты. Ну, думаю, полжизни бы отдал, чтобы с такой познакомиться. Но она гречанка, а мой английский, ты сам знаешь, какой у меня. Сижу я, приуныл. Вдруг вижу, она пытается намазать себе спину кремом от загара. Я, недолго думая, подхожу к ней и говорю: "Excuse me, mam, саn I help you?" Она мне отвечает: "Please, mister". Я натираю ей кремом спину, затем начинаю натирать мышцы на плечах. Она ложится на живот, я массажирую ей все: спину, руки, ноги…

В это время я замечаю, как гимнастки вместе с Татьяной Викторовной появляются в дверях кафе. Я умолкаю. Гречанка провожает их к столику недалеко от нашего.

– Ну что-дальше-то? – с нетерпением спрашивает меня Андрей.

Я вижу в его глазах искорки зависти.

– Потом доскажу, – отмахиваюсь я. Гимнастки усаживаются за стол напротив нас. Я наблюдаю за Татьяной Викторовной, но златокудрая Афина Паллада делает вид, что меня не замечает. Зато черноокая серебряная медалистка стреляет несколько раз по мне своим проникновенным взглядом. В дверях появляется недовольный Николай Саныч и направляется к нашему столику.

– Где ты все время шляешься? – набрасывается он на меня с упреками и смотрит на часы. – Пропустил тренировку. Опаздываешь на завтрак. Если так будет продолжаться и дальше, так ты не только не придешь последним к финишу, но и опоздаешь к старту.

– Не опоздаю. Я уже закончил, можем идти.

Мы дружно встаем и направляемся к выходу. Спиной я чувствую, как меня провожают два взгляда: один Афины Паллады, а другой – черноокой красавицы Афродиты. "И почему она на меня все время смотрит? – влетает в мою голову мысль при выходе из кафе. – Неужели я могу ее интересовать?"

На старт! Внимание! Марш! Я начинаю движение. Андрей выскакивает, как всегда, вперед. Я не мешаю его лидерству. Вырывающийся вперед на старте не всегда приходит первым к финишу. Это знает каждый марафонец. Думаю, что это знает и Андрей. Но ему нужно как-то лишний раз поддеть меня, показать свое превосходство: видишь, мол, умник, интеллигент мягкотелый, я впереди тебя на старте, и буду впереди тебя на финише. Я всегда буду впереди тебя. Перед стартом его все еще заботила мысль о моей ночной гречанке. Я же думал об Афине Палладе и ее советах. Когда он меня спросил за несколько минут до сигнала: "Что было потом? Ты мне так и не досказал". Я ему ответил: "А потом я ее трахнул".