Мария Ярославская - Женщина лёгкого поведения с нелёгким характером

Стас часто говорил Полине:

«Ты пишешь душераздирающие вещи. Тебе самой не противно?»

На что Полина отвечала:

«Что сделаешь, если мудрость навевает грусть, а не понятие того, тошноту?»

Пока она была жива, он не понимал смысловую нагрузку ответа, все попытки, постичь Полину, были тщетны. Иногда просто посмеивался, а теперь, от развода до полного ухода из жизни Полины, Стас явно ощутил её слова. Перечитывая произведения любимой, многие начатые, но не оконченные вещи, смысл сам вливался и приводил в ужас. Сможет ли Роксана столь же тонко оценить подостоинству смысл слов Полины, предугадавшей дальнейшие события, ворвался в его представления о жизни и её ценностях!

«О, Полина, ты единственная женщина, сумевшая доказать свою правоту в глазах мужчины!»

Первую сигарету Полина раскурила с насильником. Ей было одиннадцать лет, когда по доброте душевной, она впервые познакомилась с мужчиной. Ему было около пятидесяти лет, всё получилось так же нелепо, как бывает нелепой смерть.

Нет, Полина винила во всём только себя, иногда с благодарностью вспоминая этот жестокий урок жизни. Ей было всё равно, и, она продолжала жить и бороться за место под небом дневным и ночным. Да, она влюблялась в своих партнёров по сексу, но всё это, меркло и превращалось в пепел. Пустота… одна пустота, и ничего, кроме пустоты. Она жаждала плотских ощущений, отнюдь не духовных. Дух Полины скончался в болезненной пляске вожделения. Он содрогнулся от неслыханной наглости тела, от бесстыдства мыслей и пустого понимания вещей. Полина горько осознала всю нелепость своего жизненного мировоззрения. Его низменность, скрытую за высокомерием.

***

Пустынность ночной улицы пугала немногочисленных прохожих, лишь отдалённость звонка последнего трамвая резала слух, с переменным успехом поддерживая пьяную песню «счастливых» прохожих. Женщина двадцати шести лет, спешила к дому, где её ждали в уютной квартире. Она с шумом отварила железную дверь подъезда и с неменьшим шумом захлопнула её. Лифт непослушно долго ворочался, словно не желая вести позднюю гостью. Преодолев расстояние между этажами, женщина позвонила в железную дверь. Двери отварились неспешно:

– Здравствуй, крысёнышь, извини, не смог заехать за тобой. Был занят.…Проходи. Ждем-с! – сказал мужчина, отваривший дверь.

Она молча зашла в прихожую. Мужчина в синем халате, лет пятидесяти, на вид, высокий, в прошлом брюнет, вымазанный временем в пегость седины неровными кусками, достаточно внушительной солидности – вот тот к кому спешила эта женщина: рослая статная блондинка с крашеными ресницами. Трудно было понять натуральный это цвет волос или же потрудился краситель. Она бесшумно сняла туфли на шпильке, кожаную куртку. Взглянув на себя в зеркало, убедилась в безупречности своего вида. Наряд состоял из мини платья, едва прикрывающего «пятую точку».

– Эдуард. Ты жалок в обращении с женщиной, милой сердцу! Слишком дерзок. Но я тебя прощаю! Мой малыш Стас решил дать мне развод!

– О, милая, Розалинда! Я счастлив!

– Ты знаешь, я не люблю, когда, ты меня называешь именем своей крысы. Я Полина. Ни Роза, ни Линда! Полина!

– Ты хочешь, чтобы я называл тебя «полькой», ты не принадлежишь к числу поляков!!

– Эд, я устала. Хочу принять ванную, а ты мне о Польше. Стране, от которой у меня изжога!!!

– Ванную можешь разделить со мной, я налил её для себя, а поляков не трожь, я родом оттуда!

Они засмеялись слишком дружно. Слишком совместно!

– Ты не любишь меня? – спросила Полина Эда

– Смешной вопрос. Мне просто оттяжно с тобой!!!

– Не употребляй при мне этих слов-паразитов, я же писательница!!

– Смешная ты, а не писательница. Сейчас многие пишут и ничего.

– Но это пройдёт, а я хочу жить в веках!

– Вечного нет ничего, моя милая, даже я великий Эдуард Семёнович Вероломцев недолговечен, а не то, что ты!!!

– Ты банкир, это совсем другое дело. Ты живёшь сегодня, а я живу в завтра и мне не безразлично, что останется после меня, когда я уйду в мир иной…

– Милая, ты ещё и глупенькая! По твоей, с позволения философии выходит, что мы живём в разное время, но у нас есть что-то общее, скажем эта постель, или ванная, лифтом одним и тем же пользуемся!

«Не мы одни. Здесь не уместно твоё „даже“ – хотела, было кинуть ему Полина, но не сочла нужным».

Они молча позавтракали. Полина смотрелась в зеркальце, Эдуард гладил белую крысу – свою любимицу.

«Крысу он любит. А для меня есть лишь место в его постели. Ещё посмотрим, кто кого! После последнего любовного турнира мне стало дурно. Нет, я не беременна. Просто пора менять партнёра» – пронеслось в голове Полины.