Наталия Смирнова - Семейная сага. Сборник. Книга II

Мария Дмитриевна поправлялась. Обещали ее выписать через неделю. Встреча с матерью произошла неожиданно. Ольга только что ушла. Открылась дверь, в нее вплыли разноцветные воздушные шары, равномерно всплывшие к потолку. Разноцветные ленточки повисли в воздухе, словно цветной дождь. Наталья Петровна, прикрыв лицо огромным букетом пионов, вшла в комнату.

– Мама?

– Я, доченька.

Они сидели на больничной кровати, обнявшись, долго. Наталья Петровна вытирала слезы со щек дочери.

– Мамочка, как же ты нужна мне! Прости мне мои обиды, мое молчание, мою сухость. Я знаю, что ты любишь. Я многое поняла, пока была на грани. Мне трудно это осознать, но сколько боли я причинила тебе и дочери…

– Знаю, милая, через что ты прошла.. Нам о многом следует поговорить и высказать все, что накопилось. Но сначала тебе нужно поправиться и выйти из этих мрачных стен.

Маша тихо улыбалась, чувствуя себя маленькой девочкой, которую любят просто так, ни за что, просто потому что она есть… Новое давно забытое чувство…

– Ольга Ивановна, нам нужно поговорить, – сказал Иван Андреевич, выходя из палаты Марии Дмитриевны, собиравшейся покинуть больницу в связи с полным выздоровлением. Уходя, он подмигнул Маше, смотревшей на него с улыбкой. Ольга пошла за ним.

– Что-то с мамой? – спросила она, закрывая за собой дверь.

– Нет, это личное. С позволения вашей мамы я должен признаться в одном ужасном поступке.

– Ооо, это прям из серии «Скандалы, интриги расследования», – рассмеялась Ольга.

– Ну не знаю. Судить вам. Я ваш отец…

– О как! И где вы были, батюшка, столько лет? – несколько озадаченным голосом спросила новоявленная дочь.

– Здесь был. Многое про тебя знал. Но не подходил: не имел права.

– А сейчас имеешь? Не было тебя и не надо, если честно.

– Оля, я всегда готов к общению. Мое сердце открыто для тебя. Мои двери открыты. Если ты захочешь со мной пообщаться…

Ольга внимательно на него посмотрела и сказала:

– Спасибо за маму! До свидания.

И вышла за дверь.

Марию Дмитриевну забирали Ольга и Наталья Петровна. По дороге домой Ольге позвонили.

– Да?

– Ольга, добрый день. Это Вера. Михаил Николаевич просит вас выйти на работу досрочно.

– Я не могу, я в другом городе.

– В компании проблемы. И частично они из-за вас.

– Можно подробнее?

– Нет. Нужно ваше личное присутствие.

– Спасибо за информацию. Я свяжусь с Михаилом.

– Что случилось? – спросила бабушка.

– Пока не знаю, но что-то серьезное. Просят приехать.

– Утро вечера мудренее. Никуда пока не нужно ехать. Завтра разберемся, а сегодня отмечать второй день рождения матери! К черту все проблемы – это всего лишь временные трудности, – подмигнула Наталья Петровна Ольге.

Женское трио прекрасно провело время в уютном ресторане, вкусно отобедав и отправившись потом домой, где всех троих ждал серьезный разговор. Каждая из них прекрасно осознавала свои ошибки, но и в то же время они понимали, что пришло время простить и начать новые отношения «мать-дочь-внучка». Все обиды были высказаны. Через боль пришло принятие друг друга, понимание каждой. Для Ольги это было важно. Она знала, что все ее старания были не зря.

Наталья Петровна уехала через неделю: свою кондитерскую она надолго не оставляла, потому что нельзя оставлять бизнес без контроля надолго. Да и Маше намного лучше. Ольга тоже собиралась обратно.

– Мам, ты же любишь шить. Давай откроем ателье? Я уйду с работы, или ты ко мне переедешь…

– Ну как же я уеду? И тебе мешать я не могу. И жить в твоей Москве где? Тебе нужно жизнь устраивать, доченька.

– Что-нибудь придумаем. У нас есть бабушка, она получше нас разбирается в этих делах.

– Я подумаю. Давай я тебе платье сошью? – глаза Марии Дмитриевны горели огоньком надежды, что дочь не откажет и она сможет заняться любимым делом.

– Очень хочу!!! Давай рисовать модель?

– Неси коробку из моей комнаты. Ту, что под кроватью.

Процесс рисования проходил весело: пол был усыпан бумажными снежками, споры и обсуждения разной тональности прерывался смехом. Ольге вдруг подумалось, что она помнит только один случай, когда им было так весело: в единственную их поездку на море. Там им было хорошо, как будто они были в другом мире или другой жизни. Она смотрела на мать и сердце заходилось от счастья: «Моя мамочка, моя родная!». Платье было нарисовано: длина ниже колена, прямое, приталенное, четыре съемные бретельки, по две с каждой стороны, на спине перекрещивались. Решили шить из натурального сиреневого шелка: это любимый цвет и Маши, и Оли.