Юрий Киселев - БЕЛОЕ и КРАСНОЕ. Белой акации гроздья…

Познакомились мы с Мартыновым на вступительных экзаменах, и я, как коренной петербуржец, предложил показать ему город. Петр был из Москвы. Его отец преподавал тактику в Александровском пехотном училище и резонно полагал, что сын пойдет по его стопам. Но Петька о сухопутной карьере и слышать не хотел. После продолжительных баталий родители капитулировали, и мама отвезла сына в Петербург для поступления в Морской корпус.

Когда мы в тот день вышли с экзамена, нас будто прорвало, и мы уже ничего кроме друг друга не видели и говорили, говорили – о себе, о родне, о своих городах… Услыхав, что все мои предки со времен Петра Великого были моряками, Петька заявил, что все его потомки начиная с Петра Мартынова тоже будут морскими офицерами.

Не заметили, как дошли до Николаевского моста, перешли на ту сторону Невы и двинули в сторону Зимнего дворца. Что нас тогда туда понесло – одному Богу известно. Вспоминая спустя десяток лет тот день, уже в Париже, мы пришли к выводу, что в том было некое знамение скорых роковых потрясений, теснейшим образом связанных с человеком, что временами сидел в Зимнем за своим большущим рабочим столом и в меру своих способностей разгребал государственные дела, не ведая, куда и к чему он ведет Россию. Как зашел разговор о Государе – вспомнить мы так и не смогли. Говорили, перескакивая с одного на другое, как вдруг Петька неуважительно отозвался об Его Императорском Величестве. Мне кровь ударила в лицо. Заступив Мартынову дорогу, сжимая кулами, я срывающимся голосом крикнул в лицо новому знакомцу:

– Вы кто, Мартынов, – республиканец?!

– Я?! – взъерепенился Петька. – Да я…

– Может быть, вы, Мартынов, социалист? – глазом следователя вперился я в него.

– Да я монархист еще побольше вас! – заорал Петька на всю Английскую набережную. – И уж побольше вашего Николашки! Кто Думу допустил, а?! Кто…

– Что-что-о?! – вспетушился я. – Как вы назвали Государя? Вот как вздую!..

– Ни-ко-лашка! Про-мо-кашка! Ни-ко-лаш…

Мне все застило от ярости, и я ударил вслепую. Петька взвыл, схватился за глаз и тоже наугад ткнул кулаком, на который я наткнулся носом. Из носа хлынуло, заливая рот, подбородок, полилось на панель… Я зажал пальцами ноздри, запрокинул голову и свободной рукой полез в карман за платком, который оказался в другом кармане. Пока я пытался извлечь платок все той же рукой, так как другая была в крови, Петька достал свой и предложил:

– Возьмите мой, он чистый.

Я взял и приложил.

– Гляньте, может, перестало? – спустя какое-то время осведомился он.

Я глянул. Кровить вроде перестало. Я посмотрел на платок, на Петьку, сказал:

– Спасибо. Я вам завтра новый принесу. А хотите, возьми мой, я в него не сморкался.

Петька отмахнулся. Я участливо попросил его показать глаз. Он отнял руку. Под глазом расползался здоровый бордовый синяк.

– Ну что? – осведомился он. – Фонарь будет?

– Уже горит. А у меня что?

– А у вас нос как картофелина. Холод бы приложить

– Пойдемте, у меня есть на две порции.

– Мороженного? – уточнил он. – А от глаза – оттянет?

– Непременно.

Дальше к Зимнему мы не пошли, а свернули на Невский за «холодом».

– Если хотите со мной дружить, никогда больше не говорите о Государе дурно, – предупредил я.

Больше Петка не называл Его Величество «николашкой-промокашкой», да и вообще старался впрямую не упоминать, но бил очевидностями и резонами.

– А почему, вы думаете, мы япошкам войну проиграли? – вопрошал он.

Первое время я пытался отстоять Государя:

– Ну как, напали без объявления…

– Они за три дня с Россией отношения разорвали – это ль не объявление? А перед тем всех своих япошек из Порт-Артура эвакуировали, кто там жил.

– Государю не доложили.

– Что Япония дипломатические отношения порвала?

Что на это скажешь. Разумеется Государь знал. И военный и морской министры знали. А суда в Порт-Артуре как ни в чем не бывало продолжали стоять на внешнем рейде, да еще с огнями, чтоб япошкам орудия лучше наводить.

– А что япошки современные корабли в Англии заказали? Моряков там обучают?..

– С нашими моряками все равно не сравнить!

– С нашими не сравнить, да только на старых калошах много не навоюешь.

– Это наш флот – «старые калоши»?! Да мы по всем статьям…