Вадим Сериков - ПГТ

Сотрудники у Киры Карловны делились на голубчиков и граждан.

– Голубчик (голубушка), принесите мне дело за нумером одна тысяча пятьсот двадцать, – говорила она своим любимчикам. Говорила именно так, по-старорежимному: "за нумером".

«Гражданами», вопреки гордому звучанию этого слова, назывались архивариусы неумелые и не испытывающие священного трепета перед старинными бумажками. Они припечатывались чем-то вроде:

– Гражданин такой-то, когда вы сдадите отчет по новым поступлениям в фонды?

У Киры Карловны я научился многому. Да что там «многому», почти всему. Как выяснилось, я сильно соскучился по настоящему делу.

На исторический я пошел, выражаясь высокопарно, по зову души. И учился почти на отлично. Последующие два года, проведенные на объектах дикой постсоветской торговли, привили мне стойкую аллергию к любым продажам вообще. Почему-то самой яркой, да и практически единственной картинкой, оставшейся в памяти из той жизни, был владелец уличной пивной точки Ахмед с неизменно торчащей из носа соплей. Он не сделал мне ничего дурного, даже платил относительно честно, но вот поди ж ты: запомнился именно таким. Более никаких следов торговля во мне не оставила.

Так что за работу в архиве я принялся почти с упоением. Говорю "почти", потому что мне, человеку молодому и с амбициями, хотелось красивую машину и много денег. А здесь было, мягко говоря, не то место для реализации подобных чаяний. Но, учтя свою несовместимость с миром большого капитала и неспособность стать талантливым банкиром-бандитом, я довольно легко смирил гордыню. Нет машины – и не надо. Здоровее буду. Ходить пешком полезно. Тем более, по таким красивым местам.

А архив наш размещался в местах красивых ослепительно: в здании Сената и Синода. На той самой Сенатской площади, где когда-то бузили декабристы. Представляете? Идешь ты эдак на работу. Тут – шпиль Адмиралтейства, тут – Медный всадник, вдали Исаакиевский собор виднеется. Вокруг толпы туристов, и наших, и чужих. Они заплатили шальные деньги, а потом долго-долго ехали, чтобы просто посмотреть на сие великолепие. Посмотреть, сделать много плохих фотографий из серии "я и башня, башня – слева" и уехать в свой китайский Мухосранск. А я гляжу на все это каждый день. Бесплатно. И мне не надоедает. А что я мог бы узреть из машины? Лишь миазмы современной российской действительности типа "куда прешь, козел" и радио "Шансон". Нут уж. Как говорил герой моего любимого фильма: "Спасибо, я пешком постою".

Но все хорошее когда-нибудь кончается. В 2006 году из здания на Сенатской нас выпер Конституционный суд, по башке им конституцией. Выпер, конечно, красиво: в ускоренном темпе было построено здание на Заневском проспекте, мол, архивы нуждаются в специальных условиях. И нас попросили на выход. Возможно и так, возможно и нуждаются. А я нуждаюсь в ежедневном Медном всаднике. У меня внутри приключилось прям таки физическое осиротение от этого переезда. Как будто из родительского дома меня забрали в дом казенный. Вот вспомнил сейчас, и опять расстроился.

Хочу немного поныть. Приоткрыть, скажем так, покров над моей сверхценной идеей. Россия нынешняя вызывает во мне стойкое отторжение. Постоянно пребывая, по роду деятельности, в прошлом, читая в старых манускриптах о гигантах мысли и духа, которые жили когда-то на этой земле, невольно проникаешься грустной иронией по отношению к окружающей действительности. Что есть эта действительность? Что есть нынешний русский человек? Он есть вечная борьба за существование и пародия на великих предков. Пародия неостроумная и бессмысленная. Я сам такой же, и от этого еще более противно.

Нынешний русский может быть богатым или бедным, чиновником или бомжом, но это не уберегает его от пошлости. Пошлость царит во всем: в одежде, словах, мыслях. Даже российские современные здания пошлы и вторичны по отношению ко всяким там америкам. И живем мы в этих недонебосребах, почитая такую жизнь за великое счастье.

У меня есть давняя мечта. Мечта голубая, поскольку абсолютно нереализуемая. Я хочу уехать. Остап Бендер мечтал о Рио-де-Жанейро, но это глупость. Там другие люди с другими латиноамериканскими мозгами. Если уезжать, то в Европу. Для себя я выбрал Португалию. Говорят, там наименьшая концентрация русских на единицу площади. А еще море, солнце и свежие мидии. Но думать об этом я себе не разрешаю. У меня есть какая-никакая семья, и нет денег. Во всяком случае, таких, чтобы их хватило на переезд. Да и с португальским у меня не очень. А в Португалии с семьей и без денег делать нечего. Впрочем, как и везде, кроме нынешней моей Родины. Эх…