Сергей Триумфов - Нудистский пляж. Юмористические рассказы

– Так она же сюда идет.

– Отыскала, все ж. Слушай, Егор, я в соседней комнате схоронюсь, а ты меня не видел, не слышал и почти меня не знаешь.

– Иваныч, – крикнула с порога запыхавшаяся Галина, – мой не у тебя случайно задержался?

– Нету его тут, – угрюмо сообщил Егор. – Ни того, ни другого.

– А где Иваныч?

Егор взглядом показал на лежащего на полу Вэкапэбэ.

– В царствие небесное твой Иваныч переселился. Теперь бабой Нюрой, наверно, уже встретился.

– Ой, Господи, горе-то какое. Я вчера еще с ним разговаривала, – запричитала Галина, закусив кончик сбившегося платка.

– Ты вчера, а я сегодня час назад за его живую руку держался.

– А чего-то он такой растрепанный лежит? Мучился что ли?

– Нет, прилично помер. Прилег, заснул и как-то равнобедренно умер.

– А штаны чего сползли по самые некуда, пузо голое?

– Это мы его к зеркалу приставляли, чтобы проверить: не весь ли дух еще вышел.

– Мы – это кто? – насторожено спросила Галина, оглядываясь вокруг.

– Кто, кто мы? – Егор понял, что чуть не проговорился и бешено соображал, кто может быть вторым. – Я и небесные силы. К зеркалу прислонили, а голова не слушается. Пока я голову ловил, он у меня и выскользнул. Как в жизни, скользкий глист оказался.

– Надо бы его чем-нибудь накрыть. Есть ли тут у него покрывало? – произнесла Галина, оглядываясь. Не найдя ничего подходящего, она собралась зайти в соседнюю комнату.

– Стой, – заорал Егор, пытаясь вытащить из-под стола легкие, но почему-то мало слушающиеся его ноги. – Туда нельзя.

– Почему это нельзя.

– Покойный не велел. Нельзя, и все. Может, у него какие-нибудь эстетические причины на то были.

– Это какие же у Иваныча эстетические причины были?

– Не знаю. Но эту тайну он унес уже с собой. Может, там не прибрано, а может, там любовница…

– Егор, ты уже совсем ошалел от своего самогона. Еще баба Нюра говорила, что у него с революции не стоит. Любовница. – гневно произнесла Галина и шагнула в соседнюю комнату.

Егор, конечно же, готовился к неприятностям, но такого он не ожидал. Из соседней комнаты раздался не крик, а вопль. Галина бросилась к Егору, и уже в его объятиях начала оседать на пол.

– Там, там, – пыталась проговорить Галина, показывая на соседнюю комнату.– Там…

– Ты сначала выпей, – поднес ей Егор стакан самогонки. – Это как успокоительное, как валериановка, но только мужская. Успокойся.

Галина выпила и немного отдышалась

– Я знаю, что там, – попробовал успокоить ее Егор.

Но Галина почему-то отодвинулась от него.

– Ты знал, что там труп?

– Какой труп, – пришла очередь удивляться Егору. – Он же живой отсюда уходил.

– Я за одеяло потянула, а из под него ноги в черных носках торчат. Мужские.

– Не знаю, но пять минут назад он был еще живой, – Егор не успел договорить, потому что Вэкапэбэ открыл глаза.

– Вы чего так раскричались тут, – недовольно спросил он. – Словно кто-то помер.

Галина в ужасе протянула стакан Егору: «Налей еще своей валериановки». Сначала она сделала предупредительный глоток, потом еще, а после этого на всякий случай опрокинула оставшееся.

– Так ты чего, еще жив? – удивленно спросил Егор.

– А чего со мной может случиться, – буднично ответил Вэкапэбэ, поправляя рубашку и приглаживая редкие волосы. – Малость тут с вами прикорнул, да вы и мертвого своими криками поднимите. Я еще вас переживу.

– Ты живи, сколько тебе влезет, – разозлился Егор, – только чего ты в зеркало не хотел дышать, гриб ядовитый?

– А ты меня об этом просил?

– Нет.

– Ну и вот, мое дыхание принадлежит мне: для кого хочу, для того и дышу. Вот пристал, как банный лист к заднице. Налей мне пол-стакашка, если осталось.

Вэкапэбэ прежде, чем выпить облизал дольку соленого огурца, понюхал и выпил.

– А куда подевался Федор? – неожиданно спросил Вэкапэбэ.

Егор молча кивнул головой на соседнюю комнату.

– Там же труп лежит, – встревожено спросила Галина. – Ты хочешь сказать, что Федор – это он?

Галина рванулась в соседнюю комнату.

– О каких вы трупах все говорите? – спросил Вэкапэбэ.

– Иваныч, – сказал миролюбиво Егор. – Сейчас здесь начнется бухенвальдский набат. Пойдем в твою баньку и та отсидимся.

Вэкапэбэ пытался сопротивляться, но Егор загреб его в охапку, свободной рукой прихватил бутылку и стаканы. В бане они слышали, как из дома доносится женский крик, звенит посуда, словно смерч, образовавшийся внутри, никак не может выйти на свободу.