Анатолий Сигов - Манхэттенский треугольник

Поместился рядом, и детина захлопнул за ним дверь.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, Андрей Валентинович! – Прозвучал будничный ответ.

Между ними на сиденье лежал букет цветов, причудливо перевязанный цветными ленточками. Кто-то не один час трудился над ним.

Машина тронулась.

– Мне тоже надо купить цветы, – начал он. – Вы знаете…

– Мы уже опаздываем. Подарите этот! От нас двоих.

Её тон не предполагал дискуссий. Взгляд был устремлён в пространство, а он, сидя на сидении рядом, спрашивал себя, как и зачем он оказался втянутым в посещение когда-то одномоментно скандальной литераторши в компании холодной и далёкой от него женщины. Подумал, а не послать ли всё на хрен и не выйти ли из машины на первом же светофоре. Что он потеряет? Посетители парикмахерских не увидят его портрета в журнале? И что? Пусть разглядывают в её издании заголённых девах и мужиков, с намеренно плохо выбритыми рожами. Но так и не вышел. Не решился. А лимузин, между тем, продолжал своё движение по Кутузовскому проспекту. Впереди двое. Один с массивной шеей, которая не помещалась в вороте рубашки, другой с мощным затылком, который вёл машину. А сзади они, отстранённо глядящие в разные стороны.

Молчание становилось просто неприличным. Но о чём можно было говорить, если впереди сидели двое и слушали в четыре уха?

– Что нам предстоит? – Спросил он, чтобы хотя бы с чего-то начать разговор.

– Будете развлекать больную хозяйку, – последовал ответ.

Прозвучало двусмысленно. Он мысленно представил себе, что это могло означать, и ухмыльнулся про себя.

– Заманчивая перспектива. И надолго она больна?

– Недели на три.

– А потом приступит к написанию нового произведения? В постели с кокаином?

– В постели с новым любовником.

Лимузин в это время сворачивал на Рублёво-Успенское шоссе.

– Не думаю, что такая тема раззадорит современного читателя. Описано в ста различных вариантах и во всех подробностях.

– Ну, будет сто первый. Тиражи делает имя, а не содержание.

Цинично, но верно.

Странное впечатление они производили. Сидели двое взрослых людей и, не глядя друг на друга, перебрасывались ничего не значащими фразами с длительными промежутками между ними. И так с перерывами всю дорогу. Ну, просто, как бывшие супруги после развода. Ещё эти двое впереди. Очень напрягали. Он почувствовал просто физическое облегчение, когда добрались до места, и их путешествие завершилось. Понадеялся, что сможет как-то затеряться внутри, отыграть предназначенную для него роль и благополучно исчезнуть.

Особняк оказался домом довольно старой постройки и поэтому выглядевшим несколько несовременным и запущенным. Он чувствовал себя неловко с огромным букетом в руках, но отступать было поздно. Дверь открыла не очень любезная женщина и пропустила их внутрь.

Позволив Майе Алексеевне пройти первой, проследовал за ней в комнату, где группа людей шумно галдела. На секунду воцарилось молчание. Все разглядывали новичков.

– Майечка! Солнышко! Спасибо, что не забыла.

Это проворковала женщина с ногой в белом валенке, сидящая в кресле, а он в это время оглядел присутствующих и понял, куда попал. Теперь стало спокойнее на душе потому, что не потребуется играть в непонятные для него игры. С такими предстояло лишь быть самим собой.

Настала его очередь заявить о себе, и он возвестил:

– От поклонника вашего таланта.

И положил ненавистный букет на колени хозяйки. Они оглядели друг друга, оценивая.

«Муж сбежал. В лихорадочном поиске. Но вокруг только корыстный молодняк».

Так, по своей выработавшейся привычке, он попытался определить тип женщины, с которой пришлось столкнуться в данный момент. А она явно силилась понять, серьёзно он сказал или просто так. Надо было как-то прервать молчание, которое неприлично затягивалось, поэтому, кивнув на ногу в белом, спросил:

– На лыжах в Альпах?

На дворе стоял сентябрь.

– На собственной лестнице, – почему-то радостно возвестила она, кивнув в сторону.

– Надо же! Это так романтично! Все ломают в Альпах, а кто может похвастаться, что в своём собственном доме? Расскажите мне о ваших ощущениях, когда летели вниз. Я их использую в своём следующем романе.

Она уже с изумлением глядела на него снизу вверх, а остальные с интересом слушали. Наконец, хозяйка обернулась к гостям и возвестила:

– А он мне нравится.

И добавила:

– Наглый.

Представление закончилось, и можно было отойти в сторону. Вернее в тот угол, где располагался стол с напитками. А гости в это время загалдели по-прежнему. Плеснул себе коньячку в пузатый бокал, потому что без него не представлял себе, как можно выдержать эту компанию. Говорили все разом. Преобладали женщины достаточно солидного возраста, но весьма ухоженные. Их разбавляла пара мужчин. Лицо одного из них с выпученными глазами было отдалённо знакомым. То ли деятель, то ли писатель. А второй, помоложе, своеобразно одетый и в сандалиях на босу ногу, громче всех что-то кричал про национальную идею. Был уже пьян и всё время тряс патлатой головой.