Николай Слесарь - ОРНИТОЛОГИЯ. I have to kill this goddamn bird

Работал я, как правило, с утра до вечера, а иногда и по ночам и по выходным. Так что тут уж все образовалось именно так, как образовалось. Без вариантов. И понимаешь все эти образования, только проторчав, как сейчас, больше недели дома. А когда я последний раз столько сидел дома? Я и не вспомню. Может, и никогда.

Вообще, я теперь думаю, что с ее стороны это была банальная месть. И не мне даже, а этим извечно сложившимся обстоятельствам. Или, может, желание успеть первой, утереть кому-то там нос.

Дело в том, что у моей жены отец был капитаном дальнего плавания и то и дело оставлял их с матерью куковать месяцами один на один. Ну она и насмотрелась в детстве, как мать на стену лезла с тоски, да и сама, наверное, скучала.

То-то теща сделалась такая нервная и отмороженная одновременно. Зато тесть был и есть глава семейства и всего вокруг заодно, уверенный в себе и спокойный, как танк.

Только уже на пенсии, на почве этих своих морских приключений, здорово загрустил и лез все время с бесконечными дурацкими рассказами – типа как они спьяну вместо Камчатки на Аляску заплыли. Хрень еще та. Не иначе сам со скуки сочинил.

И жена моя теперь, видно, в папашу своего пошла. Не любит дома сидеть и все. А может, решила жизнь себе максимально во всех смыслах упростить – вполне естественное желание.

Впрочем, не исключено, что про меня она думала нечто примерно то же самое.

– И куда ты вечно торопишься? Кому ты здесь нужен? – говорила она мне одну и ту же фразу в совершенно различных обстоятельствах все эти годы, что мы были знакомы. – Ты так мечешься, словно боишься куда-то опоздать.

Может, я и вправду боялся куда-то там опоздать, но жил с совершенно иным ощущением, что не двигаюсь вообще никуда.

Правда, во всем были и есть свои положительные стороны. Чем на коммунальной кухне бок о бок с соседями тереться да телик по вечерам смотреть, мы каждый по-своему полностью погружались в какие-то свои персональные истории. И никто никому не мешал. Прямо идиллия, а не семейная жизнь.

Теперь же на дворе подходил к концу апрель, я формально болел и еще более, чем когда-либо, был предоставлен лишь самому себе день ото дня вот уже вторую неделю.

Может, поэтому жизнь, проистекавшая в этой нашей коммунальной квартире, раскрывалась передо мной во всей своей красе, как никогда раньше. Я словно бы смог осознать наконец, где нахожусь и что на самом деле вокруг меня происходит.

А происходило, как правило, перманентное раздражение. И если не мое, так чье-то еще. Неважно.

Май на носу, а гребаное окно никак не открывается. Дядя Коля вот зашел, весь из себя расстроенный. Тоже, небось, чем-то особенным зашел поделиться.

Дядя Коля уже давно хотел завести себе персональный компьютер. Постепенно это желание превратилось у него в навязчивую идею. Вообще-то, он прохладно относился ко всяческим современным технологиям и тому подобным модным тенденциям, а точнее вообще никак, но углядев как-то у меня зараз несколько именитых словарей, запущенных на одном и том же экране, дядя Коля на это дело запал.

Правда, начал он издалека. Сначала он долго и нудно выяснял подробности – что да как. Заходил чуть ли не каждый вечер.

Постоит, посмотрит, как я по клавиатуре стучу, и непременно что-нибудь спросит. Выслушает ответ и задумчиво так к себе уходит. Чтобы переосмыслить, видно, и подготовить вопросы к следующему визиту.

Дядя Коля всю свою жизнь после филфака проработал где-то переводчиком и вообще был изрядным книжным червем. Языков пять он знал, а может и больше. Его хлебом не корми, дай с книгой посидеть, покопаться в предисловиях или в словаре каком-нибудь заумном. И книг этих у него было – ну ни пройти ни проехать. В комнате его свободное место только под кровать да под стол и осталось. Ну и чтобы к окну подойти, форточку открыть-закрыть.

И за словарями этими он гонялся как чумовой. Если бы не словари да всякие прочие новые книги, совсем бы из дому не выходил. И ведь все эти книги, которыми он интересовался, так просто не пойдешь и не купишь. Тут уж как минимум очередь с пяти утра, а то и с вечера на морозе.

А тут на тебе: стоит ящик, и в нем этого добра лопатой греби. А я еще постарался, расписал прелести как мог. И то можно, и это. Ну, наговорил лишнего сгоряча. Хотя и без того для дяди Коли устройство это стало чудом чудесным.

Короче говоря, собрался он компьютер себе прикупить. Для чего почему-то решил непременно завести себе кредитную карту и сегодня как раз ездил ее получать.