Ольга Тихоновская - Скитальцы

Морозным январским утром 1951 года мать и дочь вышли за ворота, обтянутые колючей проволокой.

Взору открылся небольшой поселок.

Из труб бревенчатых изб, тонувших среди белых сугробов, струился дымок. Сосны, прикрытые снежными шапками, окружали поселок словно часовые.

То здесь, то там, утро наполнялось разнообразными звуками – слышался скрип полозьев, скользящих по снежной дороге, стук ведра о деревянный колодец, бряцанье цепи, поднимающей ведро с водой, храп лошади, ловящей первые запахи пробуждающегося дня…

– Доброго здоровьица, красавицы! Куда путь держите?

Рядом остановились сани, груженные дровами, и запряженные худощавой лошадкой. Мужичок с густой белой бородой, в овчинном тулупе, шапке-ушанке, с охотничьим ружьем за спиной, придерживал поводья и смотрел на женщин добрыми рыжеватыми глазами.

– Нам бы на станцию, до Омска добраться, – сказала Агата.

– Забирайтесь в сани, моя старуха тесто давеча поставила, должно шанежки готовы. Попьете чаю, а там и в путь можно…

В доме пахло пирогами, уютом и покоем, не смотря на явную бедность жилища. Хозяйка ничуть не удивилась появлению гостей, словно ждала именно их.

За чаем лилась неторопливая беседа, возвращая Агату с Марией в уже забытую ими жизнь, и обозначая новые вехи на их пути…

Дед Трифон, как его все называли в поселке, и его жена, сердобольная Александра Тимофеевна, жили вдвоем, потеряв на войне четырех сыновей. И редкий человек, вышедший из-за колючей проволоки, миновал их дом. Они всех готовы были обогреть и накормить, дать совет и какой-никакой провиант, чтобы человек не оголодал в пути. Трифон промышлял охотой, рыбной ловлей да кедровым орехом, а его жена содержала огород, собирала в лесу и заготавливала ягоды и грибы, а также травы, которыми лечила весь поселок.

На следующий день, ранним утром, усадив своих гостей в сани, Александра Тимофеевна поставила рядом корзинку с провиантом, и, перекрестив их на дорогу, сказала:

– Наша соседка довезет вас куда надо, не беспокойтесь. Она каждый месяц бывает в Омске на базаре и все там знает, подскажет, где можно остановиться, поможет с работой, если что…

Уверенная Клавдия каким-то гортанным звуком понудила лошадь пуститься в путь, и та пошла, унося за собой сани с незнакомыми пассажирками.

Агата все оглядывалась, пока две фигурки, Трифона и Александры, не уменьшились до точек и не скрылись из виду совсем.

Путь лежал через снега и сибирскую тайгу. Лошадь резво бежала по накатанной снежной дороге. Мария спала, а Агата тихо разговаривала с возницей, крепкой, смелой и уверенной молодой женщиной, немногим старше ее дочери. И эта уверенность каким-то образом передавалась Агате.

На смену страху и неизвестности появлялась надежда и вера в сказанное на прощанье Александрой Тимофеевной: «Все будет хорошо, мир не без добрых людей».

Клавдия, озабоченно посмотрев на небо, объявила:

– Сейчас сделаем остановку. Надо лошади отдохнуть, да и нам подкрепиться. Кабы буря не разыгралась.

Она первым делом дала лошади корм, затем споро развела костер и подвесила над ним котелок, наполненный снегом. Развернули припасы.

В корзинке с едой Агата обнаружила маленький узелок из красной тряпочки – там лежало несколько бумажных денежных купюр и монет.

– Муся… – тихо произнесла она, показывая дочери обнаруженные деньги, не в силах сдержать слез благодарности, пораженная широтой души и какой-то вселенской любви этих еще вчера незнакомых им людей…

– Мама, я обязательно заработаю много денег, мы никогда не будем нуждаться, и будем помогать бабушке Александре и деду Трифону, и всем, кому нужна будет помощь, – пылко сказала Мария, как будто поклялась.

И жизнь ее, действительно, сложилась так, что она всегда всем помогала, как своим родственникам и друзьям, так и совершенно чужим людям, которые в ее доме всегда находили кров и помощь…

От еды и чая, заваренного травами Александры Тимофеевны, Агата с Марией разомлели, но Клавдия уже давала команду засыпать снегом костер и грузиться в сани.

Солнце тем временем спряталось за тучи, поднялся сильный ветер, и все вокруг зашевелилось, затрещало. Деревья шатались и гудели – словно живые великаны переговаривались друг с другом…

– Нам бы только до метели поспеть, – проговорила Клавдия, подгоняя лошадь.

– А далеко еще? – с тревогой спросила Агата?

– Нет, как из тайги выйдем, через поле к железнодорожному полотну, а там уж вдоль него до самого Омска. Засветло успеем, – подбодрила своих попутчиц возница.