Инна Манахова - Монолог

Мама вернулась в палату раньше Лены с целым ворохом новостей, которыми ей не терпелось поделиться. Она заговорила со мной уже с порога и от возбуждения тараторила быстрее обычного, задыхаясь и глотая слова.

– Танюшка, доктор сказал, нельзя тебе оставаться вегетарианкой: на такой диете ни кости, ни хрящи нормально не срастаются. У тебя еще и анемию нашли в придачу. Говорит, нужно кушать красное мясо, печенку, икру. Правда, не сказал, где твоей маме денег заработать, чтобы всё это покупать каждый день! Но ты не волнуйся! Если понадобится, я для тебя горы сверну! На вторую работу устроюсь, кредит оформлю, да мало ли! Папашу твоего безответственного за горло возьмем, пусть раскошеливается! Я ему еще не звонила и ничего про тебя не рассказывала. Всё равно от него толку как от козла молока: придет, усядется тут на кровать, поохает, повздыхает, за ручку тебя подержит – и до свидания! Помнишь, на день рождения приволокся с открыткой? Позорище! Ни цветочка не принес, ни шоколадочки! И хоть бы рубль дал на именины! «Я, – говорит, – и так алименты большие плачу, на них и покупай подарки дочери». Скотина.

Я закусила губу и промолчала. Мама быстро взглянула на меня и мгновенно свернула неприятную тему.

– В общем, с завтрашнего дня начинаем кушать мяско, хорошо? А сегодня у нас с тобой тыквенный суп! Погляди, какой яркий получился! Будто с картинки!

– Мама, а в школу ты еще не звонила? – перебила я.

– Не звонила. – Мама энергично затрясла головой. – Не до школы нам сейчас. Доктор говорит, на ближайший год о школе забудь. Лечиться будем, реабилитироваться. Но ты не волнуйся, Танюш, я им позвоню, расскажу, что случилось. Вот прямо сегодня и позвоню!

Значит, Саша еще ничего не знает. Я не появляюсь в школе уже три дня, и конечно же это не укрылось от его внимания. Он наверняка мне звонил, и не раз. Он, скорее всего, с ума сходит от беспокойства.

В палату вошла Лена, коротко поздоровалась с мамой и легким шагом приблизилась ко мне.

– Переоденем памперс? – предложила она.

Я отвела взгляд и поспешно кивнула.

Лена принялась за дело, а моя любопытная мама вскочила и, вытянув шею, с беспокойством и тревогой следила за каждым ее жестом.

– Погодите! – вдруг воскликнула она, хватая Лену за руку. – Это что еще такое?

– Что случилось? – спокойно и бесстрастно поинтересовалась Лена, глядя на маму сверху вниз.

– Татьяна, что это у тебя там, под левой рукой на ребрах?! – с нарастающим возмущением в голосе воскликнула мама. – Ответь мне сейчас же! Это что, наколка?

– Не наколка, а татуировка, – тяжело дыша от напряжения, ответила я.

– Ты сделала себе наколку?! – ахнула мама, пропустив мимо ушей мое тихое замечание. – Когда ты успела? Кто тебя надоумил?

Я зажмурилась и не отвечала. Мама начала громко причитать и жаловаться. И только Лена оставалась невозмутимой и продолжала ловко и умело переворачивать меня на постели.

…А татуировки мы сделали вместе с Сашей. Это был его подарок ко дню моего рождения. Само собой, мы договорились обо всем заранее и в назначенный день прогуляли школу и пошли в тату-салон к Сашиному знакомому мастеру.

Нас встретил молодой человек с татуировками в виде птичьих перьев на висках и с наколотыми на скулах странными словами Popol Vuh. (Я понятия не имела, что такое «Пополь-Вух», и парень объяснил мне, что, помимо татуировок, он увлекается культурой народов древней Америки, а Пополь-Вух – это мистическая книга-эпос, рассказывающая историю народа киче́.) Мы сообщили ему, что хотим сделать татуировки в виде первых букв наших имен, заключенных в сердечко. Парень поморщился и предложил заменить сердечко на солнце с оригинальным геометрическим узором в стиле майя. Мы поддались на уговоры и почти сразу же согласились, отчего стоимость татуировок резко возросла. Но нас в тот миг не пугали никакие расходы. Саша попросил набить ему рисунок на запястье, а мне не хотелось выставлять символ своего чувства напоказ, и я предложила наколоть его где-нибудь поближе к сердцу, но только не прямо на груди.

Саша пошел делать татуировку первым. Он сидел перед мастером со своим обычным беззаботным выражением лица и веселой ухмылкой и не переставал дурачиться. Я всё время держала его за руку, и иногда он сжимал мои пальцы так сильно, что я поневоле бледнела.

Когда я устроилась рядом с мастером и расстегнула платье, Саша тоже хотел взять меня за руку, но я отказалась. Мне захотелось, чтобы он вышел и подождал меня на улице. Саша слегка удивился и, кажется, даже обиделся, но без лишних возражений покинул салон.