Василий Кузьменко: Сплетенье душ. Рассказы о любви и жизни

Я остался сидеть на скамейке, наслаждаясь погодой, природой, жизнью и размышляя о человеческом счастье, оно ведь у всех разное, но всегда такое желанное.

Тихий океан, середина августа, полный штиль. Горизонт чист, и в зеркальной поверхности океана отражается только голубое небо. Видимость полная дневная, порядка пятнадцати миль. За кормой ровная нитка кильватерного следа, рулевой умница. Мы следуем в район боевой службы. Мы – это ГИСУ «Рыбачий» и мой экипаж. Я на мостике, несу свою командирскую вахту. Мы немного опережаем график, поэтому идём экономичным ходом со скоростью не более десяти узлов. Команда готовится к обеду.

От сигнальщика поступает доклад:

– Товарищ командир, прямо по курсу, дистанция тридцать кабельтов, наблюдаю фонтан, наверно, кит.

– Право руля, обе машины вперёд малый, – я сбрасываю скорость и смотрю в бинокль и тоже вижу фонтан, да, это кит. Подходим ближе. Все свободные от вахты высыпали на левый борт. Никто из нас ещё никогда не видел кита в океане. Периодически возникающий фонтан практически неподвижен. Подходим ещё ближе.

– Обе машины вперёд самый малый, – командую я, когда до кита остаётся не более пяти кабельтов. С высоты мостика, в бинокль, в прозрачной воде уже видны контуры его тела. Это исполин длиной больше пятнадцати метров, по всей видимости, просто отдыхающий на поверхности.

Внезапно с левого борта, метрах в ста, появляется ещё один фонтан, и мы видим второго кита, который весьма быстро приближается к кораблю.

– Право на борт, обе машины стоп, – командую я с определённым беспокойством. Конечно, наш корабль гораздо больше, чем кит, но при столкновении неприятности были бы обоюдные.

По инерции корабль совершает циркуляцию, и вскоре второй кит оказывается с правого борта. Он тоже «застопорил» ход. Теперь у нас в прямой видимости два кита, один с левого борта в дистанции около пяти кабельтов, другой с правого борта в дистанции не более одного кабельтового. Мы легли в дрейф, и команда живо обсуждает всё увиденное. Увидеть двух китов в непосредственной близости в открытом океане, для них это была просто удача, которая запоминается очень надолго, а возможно, и на всю жизнь.

Корабль остановился. Второй кит куда-то пропал, но минут через десять мы увидели с левого борта уже два фонтана вместе. С некоторым облегчением командую:

– Обе машины, вперёд малый.

Корабль набирает ход, ложимся на прежний курс, киты остаются слева двадцать градусов. Я хотел пройти мимо китов на дистанции три кабельтова, чтобы ещё раз насладиться видом исполинов. Корабль медленно приближается к китам.

Внезапно от сигнальщика поступает доклад, голос его слегка взволнован:

– Товарищ командир, товарищ командир, там ещё китёнок! Китёнок там маленький!

Вскидываю свой бинокль, вижу в толще воды рядом с одним китом маленькое вытянутое тело китёнка.

В это же время один из китов начинает быстро двигаться в нашу сторону. Мощно разрезая своим телом толщу воды, он подныривает под корабль.

– Стоп машины! – с тревогой командую я вахтенному офицеру.

Кит, поднырнув под кораблём, фонтаном выныривает с другого борта. Мы ложимся в дрейф. Я оцениваю обстановку.

По всей видимости, мы имеем дело с семьёй китов. Китёнок держится возле мамы-кита, а отец-кит охраняет их покой, не подпуская нас близко. Он будет готов протаранить нас своим многотонным телом.

Тем временем мы, идя по инерции, оставили маму-кита с китёнком слева на траверзе, папа кит остался по корме и следовал за кораблём в дистанции не более одного кабельтова.

Принимаю решение, даю несколько команд рулевому и вахтенному офицеру. На самом малом ходу перевожу маму-кита с китёнком на корму и даю малый вперёд, затем средний вперёд. Мы уходим от китов, оставляя их в покое. Ещё некоторое время папа-кит следует за кораблём, затем возвращается к своей семье. Когда киты остаются на горизонте, ложимся на прежний курс. Весь остаток дня вся команда обсуждает встречу с семьёй китов.

Тихий океан, лето, 1994 год

Была поздняя осень, конец октября. Снег ещё не выпал, и я решил побродить с ружьём по тропинкам в поисках боровой дичи, благо в вологодских лесах её немало. Рябчики, тетерева, а иногда и глухари рано утром вылетают на тропинки поклевать камушков, наличие которых в желудке улучшает их пищеварение.

Восход только начал алеть, а я уже был в лесу. Ночные жители леса отправились отдыхать, дневные ещё не проснулись, поэтому стояла гулкая тишина. Мне нравится слушать эту тишину. Двигаться приходится исключительно по тропинке и очень осторожно. Опавшие листья создают шорох при любом движении в глубине леса. Звук сломанной ветки разносится очень далеко. Солнце поднималось всё выше, становилось светлее. Стали просыпаться разные птички, и вскоре лес наполнился звуками их щебетания. Я ушёл уже достаточно далеко, когда услышал звуки хлопающих крыльев. Судя по всему, это тетерев подлетал к тропинке. Я хотел было снять ружьё с плеча, и тут увидел её. Крупная взрослая волчица стояла на тропинке метрах в двенадцати и смотрела на меня. Я замер и тоже смотрел на неё. В это время года волки не опасны, но на всякий случай я попытался всё же взять ружьё в руки, она, оставаясь неподвижной, оскалилась и тихо зарычала. Я сразу немного вспотел, до меня ей было два-три прыжка, не факт, что я успел бы перехватить ружьё и прицельно выстрелить. Через несколько мгновений она опустила морду, во взгляде её, как мне показалось, появилась безраздельная тоска, и одним прыжком исчезла в лесу. Через несколько секунд раздался волчий вой – У-у-о-о-н-а!