Михаил Стеблевец - В тихой комнате

«~Не скажи. Сейчас с этими экзаменами никакой личной жизни. Того гляди для поступления в четвертый класс придется на пальцах доказывать теорему Ферма. Им бы бегать, резвиться, набивать первые шишки, разбрасывать грабли и влюбляться! Какой смысл в детстве, если оно сплошь одна зубрежка? Нечего будет вспомнить».

Я не мог с этим не согласиться. Ладно умняши, те, кому учеба в школе не доставляет проблем, которым это чисто фан.

~Таких грузят на курсах или в спецшколах. Сейчас всё направлено на то, чтобы максимально загрузить учеников. Добавь к этому промывку мозгов через СМИ, уроки православия в школах, запрет на свободомыслие и, в итоге, получишь поколение, прекрасно выполняющее задачи, которые им ставят начальники. Вот, например: Надо учить историю! Как зачем?! Вы же граждане Росси и, стыдно не знать вехи своей Родины! Простая манипуляция, детям навязывают догмы, даже не объясняя, зачем так, а не иначе…

~Что-то тебя унесло. Нам уже к директору через пару минут, а ты всё глагольствуешь.»

Дверь распахнулась, и из неё донесся громогласный вой секретаря:

– Входите!

Борясь со звоном в ушах, я захожу, превентивно надевая маску прилежного мальчика. Всё-таки важность первого впечатление никто не отменял, хотя, чем чёрт не шутит, вдруг она всё еще тут работает? Надеюсь, её с поста не сместили за это время.

{«Sergey Eybog – Two Glasses Of Melancholy» chap14}

– О! Димчик! Вернулся, блудный сын! Здравствуй-здравствуй, ты проходи, садись, – сказала она, искренне улыбаясь во все тридцать два.

– Доброе утро, – в тон ответил ей я, – рад видеть вас в добром здравии и на посту, – я не слукавил, правда рад.

– Увидела заявку на сайте, подумала: уж не любимый ли мой физгумовец возвращается? Старички все поразбежались уже, – её улыбка несколько потускнела, впрочем, ненадолго, – да ты повзрослел, мужественный такой теперь, не то что наши нынешние оболтусы, – сказала директор и осеклась, вспомнив причину моего скоропостижного взросления.

– Ну что ж, похоже я у вас задержусь, найдется же для меня местечко?

– Что же ты, конечно нет, заранее надо всё! – слукавила она.

– Эх, как жаль! – театрально вздохнул я.

– Ла-адно, найдем местечко, – заговорщически подмигнула она, – только тс-с-с! Никому!

– Хорошо-хорошо, – кивнул я, устав строить из себя актера высшей пробы.

– Завтра, в таком случае, на уроки, – сегодня тебя определим. Ты пока осмотрись, поищи знакомые лица, возьми в библиотеке учебники, благо они общие для всей параллели, и заходи ко мне минут через сорок. Договорились?

– Так точно! – отсалютовал я.

– Из кабинета шаго-ом арш!

Ну я и вышел.

«~Не так уж всё и плохо. Я бы сказал… неплохо?

~Вот уж умеешь ты определения подбирать, дружище. Тебе бы книги писать».

Пока я шел, погрузившись в раздумья и воспоминания, в меня врезалась особь женского пола, сделав неудачную, и неожиданную для нас обоих, попытку свалить меня с ног.

– Ой! Прости, я не специально – отчаянно извинилась девушка.

«Черт, я точно знаю этот голос!»

– Димка, ты что-ли?

При ближайшем рассмотрении этой крайне привлекательной мадамой оказалась младшая сеструля одного из моих бывших друзей. Мы когда-то частенько с ней зависали, я её даже защищал пару раз. Всегда к ней очень тепло относился, как, впрочем, и она ко мне. Не знаю, почему мы не поддерживали общение после разрыва старых контактов, правда не знаю.

– Юлец, ёкарный бабай, какие люди!

После крепких обнимашек полетели расспросы:

– Ты как? Не звонишь, не пишешь, с говнюком-братцем моим еще поссорился, хотя в этом я тебя обвинять не могу…

– Да особо рассказывать нечего, всё по-старому.

– А тут какими судьбами? Дочку из школы забрать решил?

– А! Я ведь поступил сюда.

– Ты? Поступил? Сюда? Ты же вроде умный, зачем тебе наша дыра? Хотя Петровна небось была рада возвращению.

– О, да. Давай опустим подробности с поступлением. Скажем так – так легли карты.

– Что же, дело твоё. Только не забывай про меня, ты знаешь, где меня искать.

– Не забуду, – цокнул языком я, – ты вот тоже мне ничего не писала! – в эту игру можно играть вдвоём.

– Ой, ясно, – цокнула она еще громче меня и, гордо развернувшись, ушла.

~«Ей разве не в противоположную сторону надо было? Впрочем, ладно».

Я взял учебники в библиотеке, зашел к директору и отправился гулять по школе. Сегодня всё еще свободен, так что наблюдения за школьным муравейником доставляют странной формы удовольствие. Столько у всех дел, столько интриг, столько не выспавшихся лиц, столько боли в глазах многих, сколько счастья, ведь у каждого из них есть своя судьба, свои страдания. Кто-то, спустившись в погреб, отпирает старый медный замок, собирает ствол АК – завтра последний звонок. Кто-то поступит на экономиста, будет работать на нелюбимой работе и будет жить пятницей. Кто-то найдет своё призвание в творчестве, кто-то в любви, кто-то за счет связей будет жить богато и, чего доброго, счастливо. Только вот мне на этом празднике жизни места нет.