Алексей Алейников - Конверт

Таков был рядовой день в нашей конторке. И всё было чудесно: зарплата шла, премии, если особо хорошо сработали, Алёна выдавала в «убитых енотах». Ремонтик я почти закончила. Начала мебелишку прикупать. Мне так хотелось шкаф с раздвижными стенками: чтобы зеркало во всю дверь, от пола до потолка! Уже заказала, оставалось зарплаты дождаться и купить. Но тут всё пошло наперекосяк.

Началось с проверки налоговой инспекции. Посидели они недельку, ничего не высидели. Выписали какой-то мизерный штраф – чтобы не обидно было. Мы им конвертик собрали – ушли.

А через неделю, как сейчас помню, был понедельник – день тяжелый, влетает ко мне в комнатку Колюня, аж белый весь, орёт: «Обыск!!!» Ну, мы бегом в ту каморку, где у нас сейфик с печатями и чековыми книжками. Кричу: «Хватай сейф!» Ящик железный – хоть и размером с маленький чемодан, но тяжёлый, зараза! Коля его еле поднял. Метнулись в дальние комнаты – они у нас пустуют, спрятали сейф под стол и тряпкой накрыли.

Через пять минут в дверь загрохотали. Секретарь открыла – десяток здоровяков в масках ворвались в офис, и давай всех выволакивать из комнат. Чудом пронесло – подёргали закрытую дверь в комнату, где сейф стоял, спросили, что там. Мы ответили, что комната пустая и ею никто не пользуется. Поморщился какой-то мужик в штатском, но дверь ломать не велел.

Нас продержали в столовой три часа, пока шёл обыск в банке и агентстве. Даже в туалет не выпускали, гады. Потом погрузили в микроавтобусы и повезли куда-то. Там растащили по комнатам, что-то спрашивали. Своему вопрошателю – бритоголовому качку в потёртом свитере, я так в лоб и сказала, что ничего не знаю, и говорить не буду – не о чем. Он попробовал на меня орать, но видит, что не на ту напал, заткнулся и куда-то вышел. Ну, просидела так с час. Пришел, наверное, их старший – видный мужчина: высокий, импозантный, в дорогом костюме. На Кевина Кёстнера похож. Знает, гад, что бабам такие нравятся. Пытался меня обаянием взять. Но я ему тоже кратко объяснила, что я человек маленький и понятия ни о чём не имею.

Расспрашивал меня о должностных обязанностях. Так я ему, дура, ляпнула:

– Работа с финансовой отчётностью.

Он сразу, лис хитрый:

– А с какой отчётностью?

Поняла, что сплоховала, даю заднего:

– Разной. И не упомню даже – память совсем плохая.

Погрустнел сразу красавчик.

– Ладно, – разочарованно так протянул, – Вы свободны. Пока. Вот пропуск.

Вылетела от них как пробка из шампанского. Тут директриса на мобилку звонит. «Стоим, – шепчет, – в переулке. Белый микроавтобус. Подходи». В машине уже все наши сидят. Алёна выпытала у каждого, о чём спрашивали, что отвечали. Все сообщили, что ничего не сказали. «Ну и отлично. Так держать!» – это стерва всех поблагодарила за то, что её тощую задницу прикрыли. Спасибо, хоть развезли по домам, а то уже почти полночь была. Да, и на утро Алёна разрешила всем прийти попозже. Спала я той ночью неважно – растеребили нервы, гады! Пришлось корвалола хорошо накапать, чтобы сердце перестало в груди скакать.

Ну, если и были наивные, кто думал, что всё пойдёт как прежде, то они ошибались. Теперь микроавтобус налоговиков дежурил с самого утра возле входа в банк. Клиенты к нам прийти не могли. Серёге приходилось выносить деньги через чёрный ход и самому ездить по клиентам. Кинет сумку через плечо, в «Лансер» втиснется и колесит весь день по городу.

Потом пришёл день, когда арестовали прямо в офисе Алексея, нашего тренера. Я не видела. Слышала только, как юристка кричала во дворе словно резаная. А вечером позвонила Ира, Серёгина жена, и полчаса рыдала в трубку, что Серёженьку взяли прямо возле банка.

Вот и всё. Пора искать новую работу

Полковник КБГ Волков В. С.

Спёкся, голубчик! Попытался рыпнуться, да ребята вовремя подоспели – заломали, как миленького, и в автобусик зашвырнули. Теперь катим в Управу. Первые минуты после ареста самые важные: не расколешь сразу же – задержанный придёт в себя, выстроит защиту, спрячется, как улитка в домик, и его оттуда ни за какие коврижки не выманишь. А вначале он испуган, подавлен. Дожми его, постращай, потом, наоборот, расслабь – и он твой. Тёпленький, на блюдечке, готовый давать информацию и подписывать признание.

Методы стары как мир: хороший следователь – плохой следователь, угроза насилия, намёки на проблемы у близких, или же наоборот – честность, гордость. Но с этим сейчас напряг – обмельчали людишки, потеряли стержень. Какая честь и гордость? Слова такие позабыли. Нынешних надо давить, жать масло, чтобы аж пищали от страха. Придави чуть посильнее – и уже строчит, сладенький, на подельников всё, что нужно.