Алек Рейн - Алька. Технилище

Вернувшись на вокзал, мы сдали рюкзаки в камеру хранения и отправились осматривать город, где, разглядывая какой-то полуразрушенный замок, столкнулись нос к носу с тем самым мужиком, с которым у Юры возникли тёрки в очереди за хлебом в Ужгороде. Мы вежливо поздоровались, мужик ответил не менее корректно, но выражения счастья от нашей встречи я на его лице не увидел.

Набродившись, чтобы не заморачиваться с готовкой, перекусили в какой-то недорогой столовке, забрали рюкзаки, дошлёпали до полянки около Латорицы, поставили палатку и завалились спать.

Утором нас разбудил шум проезжающих машин и разговоры проходящих людей, выбравшись из палатки, мы с удивлением обнаружили, что расположились в парке в черте города недалеко от какой-то довольно оживлённой дороги.

Собрались по-скорому и, не мудрствуя лукаво, отправились на вокзал, по апробированной схеме сели в электричку и укатили, если мне не изменяет память, в Хуст.

Нам немного не повезло, ссадили нас где-то на предпоследней остановке, мы, признаться, не шибко огорчились, немного размять кости тоже неплохо, двинули пешком в направлении города. По дороге, перейдя по мосту через какую-то речонку, спросил старушку на противоположной стороне:

– Как река называется?

– Река.

– Да я понимаю, что это река, а как она называется?

Старуха мне со смехом:

– Река.

Вот, думаю, до чего же тупой народ, то ли все хохлы такие тупые, то ли это бабка от старости совсем с глузду съехала, и ржёт как сивая кобыла.

– Бабуленька, это я понимаю, вот это река, – и указал рукой на реку, – а название у неё какое? Как речка-то называется?

Бабке уже плохо стало от хохота, стоит, согнулась и опять за своё:

– Река.

Я понял, старушка не в себе, добавил ходу, чтобы своих догнать, оглянулся на бабку, жива ли, а то так ржала, а не молоденькая уже, далеко ли до греха? Глянул, а на бережке указатель с надписью: река «Рiка», шкандыбаю и размышляю: бабка, наверно, думает: до чего тупые эти русские туристы – эта самая «Рiка» по-русски звучит «река». Жизнь.

Местечко для бивака выбрали отличное – на холме, вблизи деревьев, внизу река. Поставили палатку, с костерком решили повременить, очень хотелось окунуться – с этими электричками, походами немного запсивели, решили помыться, постираться, искупаться, проветриться, отдохнуть у воды. Пошли в шортах, всё своё барахло мы всегда оставляли в палатке – кому оно нужно? Походные треники, какие-то запасные майки, рубашонки – не о чём говорить. А ходить везде с рюкзаком за плечами – это удовольствие не из приятных, и выглядеть будешь странновато. Но бумажник свой с документами и деньгами я, даже когда он был не нужен, в палатке не оставлял – или брал с собой, или прятал где-то рядом, вот и в этот раз взял, и засунул его под палатку с противоположной стороны поглубже. Подальше положишь – поближе возьмёшь. Юрка, глядя на мои действия, произнёс, поморщившись:

– Да тут не воруют, – однако остановился, почесал кончик носа и добавил: – А хрен её знает, – и тоже сунул свой кошелёк сбоку под палатку.

Наблюдавшая за нашими действиями Надежда безапелляционно произнесла:

– А я кошелёк всегда с собой ношу, – но, поглядев на нас, пошла и приховала свой кошелёк где-то в кустах

Накупались мы на славу, недалеко местная малышня лет десяти-двенадцати каталась в Тиссе как с горы. Технология была простая: заходили на мелководье, там, где воды было примерно по колено, ложились спиной вниз и ногами вперёд в воду, подкладывая себе под зад, для страховки от удара об камни, руки ладошками вниз, – вода тащила их по камням, как с горы на санках, когда они, пролетев мелководье, попадали на глубину, то просто переворачивались, подплывали к берегу, вылезали и возвращались к исходной точке. Мы отметили для себя участок, где плавали пацаны, было очевидно, что они его хорошо изучили и шанс пораниться об острые камни был невелик, и тоже пошли кататься. Надя благоразумно отказалась, а мы в компании, можно сказать, ровесников, если иметь в виду уровень интеллектуального развития, с дикими воплями носились по руслу Тиссы, вызывая радостный смех наших новообретённых друзей.

Вернувшись к палатке, увидели, что она распахнута, это показалось странным, мне представлялось, что мы, уходя, застегнули её на все застёжки, подошли, заглянув внутрь, я увидел, что в палатке всего два рюкзака. Быстро разобрались, что нет моего рюкзака, потом не обнаружили гитары и транзисторного приёмника, тут все как по команде метнулись за своими кошельками, слава богу, они были на месте, Надежда только в панике забыла, где спрятала свой, искали втроём – нашли.