Эла Шабашкевич - Вместе с веком

После нескольких месяцев работы уборщицей я получила повышение – меня назначили курьером с окладом шестьдесят рублей. Вот тут то и начались мои мучения! Я должна была вручать повестки и служебные документы людям работающим в разных местах Ленинграда, где шли ремонты квартир и строились дома. Совсем не зная города я не пользовалась трамваем и всюду ходила пешком. Путалась, блуждала, страшно уставала. Запомнился один жаркий день в августе. Был полдень, солнце палило, в расплавленном асфальте застревали каблуки. Мне нужно было вручить бумажку рабочему Хлебникову (до сих пор помню его фамилию), который должен был работать на седьмом этаже. Поднялась по лестнице на седьмой этаж (лифта в доме не было), но никаких рабочих там не оказалось. Кто-то сказал, что ремонтируется квартира на первом этаже. Однако там работа была закончена и меня послали на шестой этаж. Вручив наконец повестку я, мокрая от пота, измученная, села на ступеньках дома и даже заплакала. У мамы сейчас я бы ела блинчики с творогом, думала я, но… нечего распускаться, сказала я себе. Хочешь стать кем-то, держись!

Не помню сколько времени я проработала на канале Грибоедова курьером. Каким —то образом я узнала, что на Выборгской стороне на заводе «русский дизель» набирают учеников для работы на различных станках и принятым предоставляют общежитие. На завод меня приняли и тут же оформили в комсомол. С работой на станках ничего не получилось и мне предложили работу в комсомольской организации. На заводе было много молодежи. Меня ввели в состав комитета и я должна была собирать членские взносы, писать протоколы и заниматься организационными делами.

Общежитие дали на окраине Ленинграда в Озерках. На трамвае номер двадцать нужно было ехать туда больше часа. В комнате нас было десять. Летом было хорошо, купались в озерах, но зимой в почти неотапливаемой комнате приходилось несладко. Получала я тогда восемьдесят рублей.

Открылись курсы подготовки в высшее учебное заведение и я на них поступила. В то время окончившим такие курсы или Рабфак можно было поступить в институт. Потом, окончивши университет, я всю жизнь чувствовала некие пробелы в моем образовании. Например, никогда не учивши географию, я не имела понятия не только где расположены разные города, но и страны и континенты.

Днем работала на заводе, вечером училась на курсах. Через год, получив удостоверение об окончании курсов, я с семиклассным образованием подала документы в Ленинградский университет на химический факультет. Товарищи по учебе помогли исправить в метрике возраст, чтобы получилось восемнадцать лет вместо семнадцати. Определенная специальность меня не привлекала, поэтому узнав, что на биологическом факультете меньше претендентов на одно место, я перевела свои документы на биофак и после экзаменов была принята на химико-бактериологический факультет.

Сразу получила общежитие на Мытниковской набережной, где из наших окон видно было Петропаловскую крепость. Комната на четверых на седьмом этаже. Сбылись мои мечты. Я была счастлива!

Это был 1932 год. Жизнь в стране была тяжелой, люди недоедали. Стипендия была сорок рублей, но на руки мы получали талоны на трехразовое питание, два куска мыла (туалетное и простое) и два рубля деньгами. Кормили так: утром винегрет, ломоть хлеба или пшенная каша и кипяток без ограничений. О сахаре и речи не было. В обед щи, в которых картошка редко попадалась, на второе чечевичная каша, кусок хлеба и горчица вволю. Вечером снова винегрет, хлеб, кипяток. Хлеб казался очень вкусным, но мы не всегда разрешали себе его скушать. Часто, завернув его в белую бумажку, мы продавали его на базаре, а на вырученные деньги шли в кино, а иногда и на последний ярус Мариинского театра. А по вечерам, веселые и голодные, бегали по комнатам общежития в поиска завалявшейся у кого-то корочки.

В нашей комнате жила бакинка Галя Колиснеченко. Мама часто присылала ей продуктовые посылки и нам- соседкам иногда перепадало что-то вкусненькое. Галя была тупая, плохо училась, но имела идеальную фигуру и занималась в балетной школе Мариинского театра. Я помогала ей в учебе и однажды даже сдала за неё экзамен, за что меня чуть не исключили из комсомола, что закрыло бы передо мной все дороги к образованию.

Несмотря на все трудности годы студенчества были прекрасными годами! Полное безденежье и недоедание ничуть не омрачали настроение. Наша комната была на седьмом этаже. Конечно, не было никакого лифта. Легко, без остановки поднимались на седьмой этаж. Какое чудо молодость! Я радовалась всему: студенческой дружбе, встречам, новым знакомствам. Любила наш университет, прогулки по его длинному прямому коридору. По одной стороне коридора стояли статуи знаменитых ученых, а по другой застекленные полки с книгами. Коридор был таким длинным, что конца его не было видно, и заканчивался дверью в библиотеку. Большой читальный зал, бесконечные книжные полки, настольные лампы с зелеными абажурами. Много часов я провела в этом зале!