Дария Максимова - Смех висельника

Я тогда почувствовала, что произошло что-то ужасное. Когда я обернулась, я увидела затормозивший «ЗИЛ» и рядом её тело, всё в крови. Внутри меня что-то рухнуло, меня обдало диким холодом, и я со всех ног побежала к ней. Горел красный, но все машины остановились. «Она пошла на красный! Она была настолько взволнована, что не заметила, что горит красный!». В ушах у меня звенело, и пропало ощущение реальности. Я будто была во сне. В страшном сне. В кошмаре.

– Алиса? Алиса! – голос у меня дрожал. – Алиса, ответь что-нибудь! Ты меня слышишь? Алиса!

Меня скрутило и парализовало от страха. У меня была паника, я не знала, что делать. Какой-то парень пощупал её пульс.

– Она жива! Кто-нибудь вызовите скорую!

Я стала дрожащими пальцами набирать номер скорой, но руки меня не слушались, они дико тряслись, и тот парень отобрал у меня телефон и набрал вместо меня. Долгие гудки. Слишком долгие. Мне тогда казалось, что они длились вечность, прежде чем я, наконец, услышала голос в трубке.

Скорая приехала всего через несколько минут, но это были ужасные минуты ожидания. Я начала рыдать, пыталась остановиться, но у меня началась истерика. Какие-то женщины пытались меня успокоить, но я не слышала их. Тут ко мне подошёл водитель грузовика и стал извиняться, и даже положил мне руку на плечо. Я скинула его руку и начала орать на него срывающимся голосом. Я кричала, что он убийца, что он мог убить мою сестру. Я очень много чего кричала, обзывала его, начала его толкать. Мой мозг полностью отключился, чувства реальности происходящего не было совсем. Я хотела убить его, и я была готова это сделать. Наверно, это и называется состоянием аффекта. Но парень, тот, что нащупал пульс и вызвал скорую, схватил меня сзади и оттащил от водителя. Я сопротивлялась, тоже что-то совсем нелестное говорила ему, но он продолжал меня держать. Потом я успокоилась, и он меня отпустил, взяв с меня обещание, что я не буду подходить к водителю. Истерика почти закончилась, я стояла и тихо всхлипывала. Он меня обнял и что-то говорил. Его тихий голос меня успокаивал. Я не отстранилась от него, хотя никогда до этого не обнималась с незнакомыми парнями, да и со знакомыми тоже не особо. Мне просто тогда очень нужно было, чтобы меня кто-то именно обнял. Потом он вытирал слёзы с моего лица, обещал, что всё будет хорошо. Он даже был готов вместе со мной поехать на скорой, но врачи не разрешили, так как он не был родственником.

До больницы мы ехали на бешеной скорости с завывающей сиреной и мигалкой. Алису понесли в реанимацию: ей срочно требовалась операция. Приехали родители: я им уже сообщила обо всём по телефону. Мы все вместе сидели перед операционной. Операция длилась несколько часов, и я боролась со сном, но как родители и врачи не пытались уговорить меня поспать, говоря, что это поможет снять стресс, я не соглашалась. Затем родители пошли выпить кофе на первом этаже, а я осталась, взяв с них обещание, что они принесут мне чашечку экспрессо. Я не хотела оставлять Алису ни на минуту.

Спустя минуты две после того, как родители ушли, открылась дверь операционный, и вышел врач. Я вскочила и побежала ему навстречу. Я спросила, как она, пришла ли в себя, но он молчал. Он подбирал слова. Я почувствовала, что что-то не так и решилась спросить напрямик: «Она жива? Скажите да или нет?». Он ответил, будто выдавливая из себя каждое слово: «Она… умерла», – и эти слова ножом ударили по мне.

«Как умерла? Алиса умерла? Он что-то путает. Наверно, мне послышалось. Алиса не могла умереть! Не могла! Так не должно быть! Нет, нет и нет! Я не хочу, чтобы это было правдой! Не-ет! Не-ет!»

Холод. Опять этот леденящий, сковывающий холод. Паника. Страх. Ненавижу страх. Врач бормотал извинения, говорил, что они сделали всё возможное, но я его не слушала. Он обещал, что всё будет хорошо! Он же обещал! Они все обещали! Как же я их всех тогда ненавидела!

Я качнулась. Казалось, я вот-вот упаду, но я сжала кулак, впилась ногтями в ладонь и смогла устоять на ногах. Казалось, будто я падаю в бездну, кричу в пустоту, но меня никто не слышит. В душе у меня была буря эмоций, но на самом деле я стояла, не произнося ни звука. Волна воспоминаний накрыла меня. Воспоминаний таких живых, словно это были кадры из жизни. Из чужой жизни. Там была не я. Та «я», что там была, жила до этой аварии. Я уже не была ей.

Я вспоминала, как мы вместе мечтали и строили планы на будущее, как загадывали желания под падающей звездой. Как мы вместе дурачились, бесились, сходили с ума, словно пьяные, хотя без вина. Как иногда ссорились. Она была моим самым близким и дорогим человеком! Я любила её сильнее всего на свете!