Елена ЛепиЛова - Обнимая небо

Когда я освобождаюсь от того, кто я есть, я становлюсь тем, кем я могу быть.

Лао-Цзы

Я чувствовал, как что-то щекотало мой нос, словно лёгкими, невесомыми перышками. Сквозь палатку проникал свет солнечных лучей, который тёплым своим дыханием, будто хотел разбудить меня. Глаза, как оконные рамы, распахнулись для нового дня. Влажный воздух пропитал мое тело. Я приподнялся, чтобы немного задернуть завесу своей палатки.

Но внезапно раздался чей-то крик. Громкий, надрывистый голос птицы, что видимо взлетела неподалёку от меня. Я потер, слипшиеся еще ото сна глаза. По телу, от утренней прохлады, пошли мурашки. Я одел свой любимый, мягкий свитер, что нащупал в полудрёме, натянул на голову счастливую красную шапку. Спал я в одежде, но как-то сегодня показалось особенно холодно, что я решил еще больше утеплиться. Одевая сапоги, еще сыроватые от росы, разбудили меня своим холодом уже полностью. Но тёплое, вибрирующее ощущение, что сегодня случиться что-то интересное, всё же заставило меня выйти из своего временного треугольного домика.

Трава, покрытая кристаллами утренней влаги, отражала нагло разбудившее меня солнце. Я преподнёс свои немного замершие руки ко рту, выпустив согревающий пар. И зашагал в сторону озера, откуда доносился столь отчаянный недавно крик. Туман, покрывал озеро, словно тончайшим, искусно сшитыми самыми дорогими и ценнейшими нитками. Я смотрел на это творение природы, как завороженный. "Видимо еще недостаточно проснулся"– подумал я. Как вдруг, снова раздался крик, где-то справа и совсем недалеко от меня, где была поставлена мною накануне сеть для ловли рыбы.

"Пойду проверю, что там происходит"– мысли, еще не так быстро рождались в моей голове. Было слишком рано. Я это понимал, но сколько времени, так и не смог определить. Может около четырёх утра, но всё же, как-то это не очень точно. Я люблю точность во всем и когда нет точности и логики, всё это немного меня начинает тревожить. Ведь до этого момента, я всегда мог определить время. Шагая по влажной траве, я смотрел на свои сапоги, зеленовато- серые, они стали гладкие и будто ярче. Пройдя еще несколько шагов, в чёрной воде, где была поставлена сеть, я увидел, что-то белое. Настолько большое, яркое и ослепляющее, что моё сердце невольно забилось чаще.

"Что это?"– мой рот произнёс эти слова вслух, но голос был мне незнаком. Какой-то хриплый, смешанный с шёпотом и лёгкой дрожью. Это было чем-то живым. Оно шевелилось и пыталось вырваться из моей крепкой сети, которую я плел с особым усердием, когда готовился к поездке. "Клип, клип…"– раздались звуки, но уже более тихие. "Птица, это же птица! – произнес голос, звучащий в голове. Я незамедлительно бросился в воду, судорожно пытаясь спасти это существо, которое видимо хотело поймать в моей ловушке свою добычу, а попалось само. "Ну здравствуй, создание!"– произнёс я, с некоторой осторожностью. Аккуратно распутывая сеть, я боялся поранить птицу, которая и так настрадалась, судя по её поникшему виду. "Клииик…"– произнесла еле слышно белая охотница за добычей.

Запутавшись, она так яростно старалась выпутаться, что от бессилия, практически не двигалась. Но биение сердца я чувствовал отчётливо. Скорее присутствовал еще страх, вкупе с безысходностью и отчаянием. От того, что я хотел быстрее освободить эту необычную, с гладким, белоснежным оперением птицу, мое тело с головы до ног прогрелось и на лбу выступили капли пота. Да, я переживал за её жизнь, будто бы она была чем-то сокровенным, тем, что хотелось непременно спасти и согреть. Я аккуратно приложил её к своей груди и зашагал обратно к палатке, уже не замечая прелести утреннего времени. Мое внимание было полностью занято этой невероятной красоты птицей. Думая, по дороге, как же её согреть. Ведь скорее всего, она пробыла в ледяной воде длительное время, у меня появилась мысль, что нужно разжечь костёр.

Птица попыталась шевелить крыльями и задело моё лицо, обветренное от солнца. Меня немного кинуло в дрожь, но руки повели себя иначе. Они гладили это беззащитное создание с нежностью и теплотой. "Тише, тише, всё хорошо, ты спасена, милая птичка"– вымолвил я, стараясь идти спокойнее, чтобы её не тревожить. Уже подойдя ближе к палатке, я вспомнил, что у меня есть маленькое одеяло, что я хранил от своей матери. Её давно уже не было со мной, но память о ней сохранилась в этом куске материи. И запах, запах моего детства пропитал его. "Пока я разжигаю костёр, нужно её закутать, лишь бы она от испуга неизвестного не решилась на побег"– подумал я, забираясь в палатку. Одной рукой я нащупал свою сумку, расстегнул молнию и достал тёплое мягкое одеяльце. Завернув, словно маленького ребёнка, я оставил это существо, застегнул молнию палатки, слегла смахивая росу с крыши и пошёл разводить огонь. Тишина. Я почувствовал всю эту пронизывающую и обжигающую тишину всем своим аватаром. Она казалась мне кристальной и в тоже же время плотной, я ощущал, что сам становился кристаллом, под властью этой пелены. Прозрачным и тяжёлым.