Анастасия Цепринская-Цекавая - Городские смехи

Всю ночь я висела на страницах, перебирая наши излюбленные чаты, но ни в одном не застала его. Телефон не отвечал. От отчаяния я потерялась, сколько дней прошло в этом кошмаре, и на которую ночь, наконец, уснула, не помня себя от усталости. Следующий день стал последним для нашего реалии и началом нашего нового виртуалити, длящегося уже 32 дня. Мне написал его друг со страницы Контакта. Я никогда не видела этого Алексея. Но иногда он приятно разбавлял наш супружеский чат. В этот раз сначала он писал о том о сём, но я почти не отвечала. А он видимо не решался, но, наконец, понимая, что пустой разговор двух незнакомых людей иссяк, сказал после «курс валютный скачет – страшное дело!» в ответ на моё «молчание». «Николай на машине разбился». Я тупо смотрела в монитор. У меня не было слов, не было слёз для рыдания, и не было подходящего смайла из огромной подборки, чтоб ответить Алексею. «Правда?» – выдавила из клавиатуры я. «Таким не шутят», – по-мужски лаконично ответил он. «Не думай, не бросил, трагедия,….. Жаль, что я для тебя злой вестник, Буковка».

Я решила, что больше никогда не открою чат с этим страшным человеком.

«Представляешь, он написал мне, что ты разбился». – Стучала я с утра по клавишам. «На ночь глядя написал такое! Хотел наверно с ума меня свести», – я смотрела в монитор и дурацки улыбалась сквозь слёзы.

«Зима какая поздняя в этом году. Хоть и снег, но всё равно тепло».

«А ты переодел резину на зимнюю?» – хотела я его порадовать разговором, связанным с машиной.

Он не отвечал.

Уходя на работу и живя от одного компьютера до другого, – от домашнего до рабочего, единственным моим моральным достижением было не писать ему смсок, на находившийся вне зоны доступа, разрядившийся где-то в отсутствии своего хозяина, телефон.

Входя в офис, я сразу включала вечную страницу. Если его не было в сети, я писала какое-нибудь милое приветствие ему и ждала, когда он придёт и ответит.

Прошёл месяц. Он продолжал жить. Жить в безграничных просторах Интернета. Подходил день его рождения, и Контакт оповестил меня, что пора поздравить друга. Тебе исполнилось 34. Тебе уже 34, а познакомились мы, тебе было 32, почти 33. Я открыла страницу. Он улыбался на меня с фотографии в день своего очередного дня рождения. Мне показалось, что улыбка у него милее, чем обычно, в праздничный для него день. Конечно, ему ведь исполнилось 34. «Я знаю, что ты мне не ответишь. И будешь вечно жить в этом молчании. Ты постареешь, тебе будет, может быть, сто лет. Но ты будешь всегда молодым. И наверняка, набирая возраст, год за годом, переживёшь меня….» Не придумали ещё кладбища в виртуальном мире… Мы могли бы жить и стареть год за годом, отображаясь друг у друга в лучших друзьях. Но моя реальная половина не может тянуть вторую половину меня – виртуальную. Мои фотографии старели бы, и я не соответствовала бы тебе. У меня есть только один шанс – уничтожить себя. Оставить пустую клетку на твоей странице. Я знаю, что ты будешь всегда ждать меня здесь, никогда не изменишь мне и не добавишь новых друзей в список любимых, но и не простишь – так как не добавишь и меня в друзья, если я когда-нибудь вернусь в Контакт. К тебе. И конечно, ты навсегда сохранишь все мои виртуальные письма.

Я так давно ни с кем не общалась в чатах, кроме него, что не знаю, заметил ли кто-нибудь моё отсутствие в виде удалённой страницы из списка контактов. Скорее бы заметили отсутствие, если бы через год неумолимая система напомнила, что мне стало на один год больше, и моя страница существовала бы. Теперь компьютеры, измученные моей непрерывной эксплуатацией за последние месяцы, смогут отдохнуть, улыбалась я.

Ведь я знала, что та самая дверь, ведущая с чердачного помещения строго вверх, на крышу, и есть «Выход», не смотря, что над ней были написаны другие буквы. Я ещё пару недель назад приметила её. Эту дверь.

Пять лет назад я познакомился с девушкой. Она работала в газетном киоске на вокзале. А я ездил на работу почти каждый день и покупал у неё мой любимый «Спорт экспресс». Читывали наверно? Так вот и я. Конечно, газетёнка была мне эта интересна. Но и девушка постепенно вошла в мою жизнь. Казалось, она мне улыбалась приветливее, чем остальным. Говорила что-нибудь вроде – «Доброе утро. Вам как обычно? „Спорт экспресс“?» – «Да, – улыбался я. Пожалуйста». Я не знал, как её зовут. И вроде повода не было спросить. Ну что это мне даст, ну узнаю. Так было месяц, два, три… Один раз я пришёл, а газеты моей не было. Девушка мне улыбнулась, но ничего не сказала. Хотя видно было – узнала, конечно, узнала, но заговорить постеснялась. Она была невысокого роста, в меру пухленькая, и вся такая ладная блондиночка. По видимости, крашеная. Думаю, свой цвет волос у неё русый, – размышлял я, выходя с вокзала. Тьфу, что за чёрт! Думаю ещё, какой у неё настоящий цвет волос. У Машеньки-Дашеньки какой-нибудь. И имя, наверное, у неё глупое!