Владимир Никитин - Миражи. Мистический детектив

Между тем костёр разгорался, но чем выше поднималось его пламя. и дым улетучивался куда-то за кустарники, к дороге, тем беспокойнее становилось на душе у старика. Когда же на берегу совсем стемнело, и лишь отблески от костра освещали всё вокруг, Харитон решил хоть чуть-чуть вздремнуть.

– Смотри, – приказал он Верному, – не прозевай недругов. – А то, что ночью кто-то может появиться, старик вполне допускал. Он глянул на светящиеся цифры своих ручных часов, установил будильник на 12 ночи, именно в этот час накануне вырвался откуда-то из глубины озера столб воды, и прилёг на плащ-палатку, растеленную вдоль костра.

Но проснулся он не от звука будильника, а от громкого ворчанья собаки. Старик глянул на озеро. Там было темно и тихо. И ровно в полночь ничто не нарушило какой-то зловещей тишины. Отчего тогда Верный ворчит?

«Нужен плот, чтобы добраться до середины озера, – пришло ему в голову. – Завтра займусь этим».

Наутро он взял с собой топор и отправился на поиски кем-то спиленных непогодой или засохших деревьев, необходимых ему для сооружения небольшого плотика, на котором он рассчитывал добраться до середины озера.

Несколько безжалостно срубленных сосенок он обнаружил прямо на развилке дорог. Пришлось вернуться за машиной, так как сразу всё, что он отобрал, оттащить волоком ему было не под силу. Деревья он прикрепил тросом к своему атомобилю и доставил на берег. Распилить и связать их, для него было пару пустяков. Но, тем не менее, плот был готов к плаванию только к вечеру.

И ещё одну ночь они с Верным провели у костра. И снова фонтан не объявился.

– Ну вот что. друг ты мой единственный, – ласково обратился Харитон к псу, – поплывём с тобой, посмотрим, что это за чудо-середина озера, из которой бил фонтан.

Верный нетерпеливо суетился возле хозяина и повизгивал.

– Да, здесь, на берегу, ты герой, – опять вступил с ним в беседу старик. – Посмотрим, как ты будешь крутить хвостом, когда поплывём на этих брёвнушках, – и он озабоченно глянул на небо. Там собирались тучки.

– Вот дождь нам совсем некстати, – проворчал Харитон. – Плотик-то мой неудобный для плавания. Брёвна скользкие, без шеста на них и не удержишься.

В молодости, ещё до службы на границе, они с Алёшкой любили бывать на нижнем складе леспромхоза. Если перевести на русский язык, здесь хранились привезённые на автолесогрузах круглые брёвна, как сами заготовители леса называли их – кругляками. Они спускались на реку в период половодья, а многие уральские речки в такую пору становились судоходными для сплава леса к местам дальнейшего его переброса для отправки за границу на продажу. И много брёвен из-за недолгой большой воды на уральских речках становились топляками – гнили в воде.

Приезжали японцы, они вылавливали такие брёвна и куда-то увозили на лесовозах.

– А что они с ними потом делают? – как-то спросил Харитон у одного из плотогонщиков.

Тот смачно сплюнул, то ли от неудовольствия, что приходится объяснять такие, на его взгляд пустяки этим несведущим пацанам, а, может, от возмущения такой бесхозяйственностью.

– Что-что?! Мебель, другие столярные изделия наделают и нам же продадут их.

В плотогонщики обычно шли крепкие русские мужики. На Урале их, конечно, мало было, в основном работали они на полноводных сибирских реках, но и на таких, как Тавда, Тагил, Чусовая и Сылва в те далёкие времена было им чем заняться.

Как-то с тем же Лёхой Харитону посчастливилось попасть на такой плот. Страху они тогда натерпелись. Но ничего, мужики снисходительно к ним отнеслись. Говорили – приходите, научим. И вязать плот тогда же Харитону удалось научиться.. Плотогонщик ещё его похвалил, и сказал на прощанье:

– Силёнки у тебя есть. Приходи.

Всё это сейчас вспоминая, старик подумал, что озеро – это не сплавная река, справится. Но всё равно придётся нелегко.

Однако у него возникли сомнения. Можно уже было отправляться в плавание по загадочному озеру, добраться до его середины, но что-то его удерживало, какая-то мистическая сила, словно кто-то его оттудова – то ли из космома, то ли из чудо-озера, предупреждал, что пока этого делать не надо, опасно, и для тебя, и для твоего верного помощника Верного. Харитон отгонял эти мысли, но они назойливо теребили его душу. От избытка чувств, или ещё от чего-то неведомого, старик достал из рюкзака с провизией бутылку самогона – напитка вполне надёжного, потому что он сам его готовил. Налил себе в пластмассовый стаканчик, что хранил в бардачке машины, грамм, наверное, сто-сто двадцать, и выпил, не закусывая.