Эдуард Вайнштейн - Записки практикующего христианина. Письма 2005—2008 гг. к братьям и сестрам во Христе

Помнится, у отца Иоанна Крестьянкина я вычитал, что приближение к раю знаменуется тем, что человек начинает всё видеть светло, пока же видишь мрачно, ты ещё в плену. То же самое писал я тебе некоторое время назад о мухе и пчеле. Ненависть подсказывает мрачные краски, любовь всё видит светло. Хотя, с другой стороны, Господь, когда явился Силуану Афонскому, сказал ему: «Держи ум свой во аде и не отчаивайся». То есть не так-то легко к любви прорваться, но состояние, оторванное от любви, никак нельзя считать правдой, а нужно просто трезво сознавать, в каком месте ты внутренне пребываешь, сознавать, что ты того заслуживаешь, каяться в этом, и не отчаиваться, уповая на милость Божию.

Ты вот с улыбкой вспоминаешь наши первые встречи, а между тем неизвестно, что бы было с тобой, если бы этих встреч не было. С тех пор прошло немало времени, мы сильно изменились, но я точно помню, что всегда всё делал от чистого сердца, хотя, как несовершенный человек, плохо ещё себя знал и слишком много на себя брал.

Ты можешь с улыбкой принимать и мои «поучения», но я проговариваю всего лишь те вещи, которыми сам живу и которые поддерживают меня в несении моего креста. Если тебе это лишне, то ты меня прости.

То, что тебе кажется философией, просто надо взвешивать на весах своего сердца: за каждой короткой фразой стоит много пережитого и передуманного.

Мне итальянская музыка тоже навевает много воспоминаний, до сих пор нравятся некоторые песни Рикардо Фольи. Вообще, обращаясь назад к музыке прошлых лет, когда-то трогавшей душу, находишь в ней что-то новое и близкое. Мне думается, что музыка – это зов Божий, а всё последующее течение жизни – это воплощение того, что обещает тебе музыка, если ты идёшь на её зов. Я помню, какая безысходная тоска охватывала душу лет в 12—13, когда звучала особенно красивая музыка, потому что эта красота казалась несуществующей, нереализуемой. И только вера дала понять, что всё это существует, что когда-нибудь душа вкусит эту красоту, и уже никогда не потеряет её. Музыка ближе всего к молитве.

Всё, что ты говоришь о кресте, совершенно правильно и мне очень близко. «У каждого есть свой, только ему Богом данный крест», «не видим другим людям, да это и не нужно», «всегда кажется, что только мои собственные беды „самые беды“ в мире», и, наконец, «даже в самой мрачной ситуации есть что-то приятное», потому что скорби – это внешние формы подаяния Богом Его духовных даров. А ещё Амвросий Оптинский говорил, что дерево, из которого сделан крест человека, выросло на почве его сердца. И Силуан Афонский сказал, что страдаем мы до тех пор, пока не смиримся, потом же скорбь кончается, потому что за смирение душа извещается о спасении. Для меня главное – это смирение, кратчайшая дорожка к Богу в Рай. Надо себя дитём незлобивым чувствовать.

На работе в конце 2005г, ИД «Родионова» на Б. Андроньевской, рядом с Матушкой Матроной…

О бедах же своих мог бы и рассказать, потому что нам это небезразлично, хотя ничем, кроме молитвы, мы помочь не в состоянии – сами еле ноги несём. И всё же – мы бы помолились за вас. Могу посоветовать сразу – жить как можно тише, больше общаться с женой и детьми, чтобы в семье было как можно теплее, не забывать молитвенного правила и всё делать не спеша и по минимуму. И ещё – высыпаться. И Господь поможет в терпеливом и безропотном несении креста.

Я в метро езжу, слава Богу, на час позднее час-пика. Поэтому ощущения не такие катастрофические. Хотя иногда тоже бывает тяжеловато. Но это всего лишь дорога. Главное добраться до места назначения – на работу и домой. В дороге и на работе молюсь, и внешний мир меркнет перед тем, что происходит внутри меня. Я всегда так жил. Внешнее всегда останется внешним.