Антон Лисицын - Амнезия

– На прапалащи рот.

– Тебе повезло, что мы тебя встретили, а не менты.

Давид понемногу уже приходил в себя, головная боль затихала, но картинка все еще была расфокусирована. Он прищурил глаза и пристально всмотрелся в лицо стоящего напротив него человека.

Иван Петров, старший брат его одноклассника весело улыбался дырявыми от кариеса зубами, а рядом с ним стоял невысокого роста мальчуган в низко посаженной на уши и брови черной шапке.

Давид принял бутылку из рук мелкого, открутил крышку и влил прохладную жидкость в рот. Прополоскав полость, он выплюнул её под основание памятника.

– Ты откуда такой взялся, что случилось, рассказывай.

– Я…Я не знаю.

– Да он не пьяный, он же абдолбаный, ты пасматри на его зрачки.

– Ого и вправду, как два больших бильярдных шара. Ты вообще хоть, что то видишь такими глазищами?

– Очень плохо. Все так же тихо и еще больше пугаясь, ответил Давид.

– Так, нужно его вести на квартиру, нельзя его бросать здесь. Замерзнет ведь, не май месяц уже.

– Сагласен.

Они пошли вверх по Ярославому Валу, позади все также невозмутимо стояли древние ворота, по бокам красовались гламурные рестораны и гостиницы, мимо проезжали дорогие авто, жизнь шла своим чередом, и абсолютно никому не было дела до этой странной троицы, спокойно шагающей по тротуару.

– Вот почти пришли, улыбнувшись с сигаретой в зубах, сказал Петров.

Они свернули налево, спускаясь по узкой извилистой улице, стараясь обходить лужи.

Прогулка пошла на пользу, и Давид чувствовал себя уже намного лучше, они свернули в одинокий дворик и он, наконец-то смог поднять голову, и разглядеть старое здание.

Это был дом сталинской эпохи, пять этажей с высокими потолками, повидавшим жизнь фасадом, и пропитанным целым веком подъездом.

Взбираясь на второй этаж по обшарпанной лестнице, Давид рассматривал пожелтевшие перила и осыпавшуюся штукатурку стен. Но в подъезде было тихо и чисто, ни бычков, ни шприцов, ни пустых бутылок.

– Это очень спокойный дом и лучше продолжать здесь вести себя тихо. Я еще ни разу не встречал соседей и особо не горю желанием с ними встречаться.

Петров медленно проворачивает ключ в замочной скважине, открывает дверь в квартиру.

Это была двушка, кругом валялись кирпичи, некоторые стены наполовину разрушены, в оконные щели прорывался ветер. На улице уже стемнело,

Давид нажал на выключатель, желая рассмотреть весь интерьер.

– Нет электричества, уже давно отключили за неуплату, а счетчики на воду и газ внутри, так что если будут стучать, двери не открывай.

– Мы тут делали ремонт, а хазяен квартиры, куда-то исчез.

– Он резко собрал вещи и уехал с семьей за границу, не заплатив нам за уже купленные материалы.

Петров легонько стукнул ногой по лежавшему на полу мешку.

– Вот мы и решили остаться тут. Пока он не вернется. Днем работаем на объектах, а ночуем здесь.

– Он не вернется. Тихо сказал Давид.

– Ну тагда мы останемся тут на долго, все равно этот чёрт, задалжал нам кучу бабла.

Петров продолжил экскурсию, квартира немного освещалась уличными фонарями. Но в ванной комнате царила кромешная тьма.

– Вот есть надувной матрас, можешь заночевать на нем, его иногда приходится подкачивать, но все же лучше чем спать на полу.

Давиду хотелось умыться, и смыть с себя всё это наваждение холодной водой. Присветив зажигалкой он увидел интересный интерьер, новые трубы и раковина, все утилизировано под 20 е годы. Ванна была чистой, а из медного крана бежала горячая и холодная вода. Пока он, омывая лицо холодной водой, стучал себя по мокрым щекам и совал голову под кран, на кухне уже вовсю пылали горелки газовой плиты, а Петров, с фонариком на лбу, разогревал картошку в старой сковородке.

– Я уже купил пивасик, стоит в холодильнике, достань.

Давид открыл холодильник, в котором лежал мешок картошки.

Ребята дружно засмеялись.

– Халадильник у нас теперь балкон.

Мелкий стоял в пролете и держал в руках двух литровую бутылку пива.

– Меня кстати Сергей завут.

И протянул Давиду руку.

– Давид, очень приятно.

– Ты что еврей?

– Наполовину.

– На половину не бывает, ты либо еврей либо нет.

– Как сказал один классик «не все евреи – евреи. А иной раз евреем оказывается тот, о ком этого и не подумаешь.»

– Ты сматри. пришел в себя. Рассказывай давай на каких барбитуратах сидишь.

– Серый, отстань от него, Давид мой старый приятель, к тому же все мы любим иногда позависать.