Серафим Юрашевич - Записки церковного клерка

[…] В июне 1989 года я и еще один иподиакон Кафедрального собора – Олег Перевалов – подошли к настоятелю:

– Отец Николай, пожалуйста, напишите нам характеристики для поступления в семинарию.

Тот недовольно поморщился, но согласился. Прошло несколько дней. Стоял теплый, светлый июньский вечер. Только что окончилось субботнее богослужение. Во дворе собора меня окликнули:

– Серафим, я даю тебе положительную характеристику. Знаешь, в чем ее суть?

Я смиренно потупился:

– Нет, отец Николай, не знаю!

Собеседник поднял к небу указательный палец:

– Да поможет тебе Господь в твоей учебе!

Немного оттаяв, священник улыбнулся:

– Ты ведь поступаешь в Московскую семинарию?

– Нет, отец настоятель, в Минскую!

Улыбка быстро сошла с его лица:

– Как, почему в Минскую?

Для меня до сих пор остается загадкой столь странная реакция влиятельного орловского протоиерея. […]

Весной 1989 года Т.В.Станкевич сообщила, что в Жировицком Свято-Успенском монастыре открывается Минская духовная семинария, а в августе, собрав необходимые документы, я уже был там. Перед поездкой в Белоруссию я зашел в епархиальное управление. Подписав рекомендательное письмо, епископ Паисий посмотрел на меня:

– Учись хорошо, не ударь в грязь лицом!

Попрощавшись, взяв благословение на дорогу, я отправился к выходу.

– Постой!

Я обернулся. Владыка сидел, опустив глаза, руки его перебирали четки. Помедлив, он сказал:

– Ты поступаешь в семинарию …. Так вот, не связывайся ни с какими чудаками!

Я понял, что меня предостерегают от вербовочных предложений КГБ.

– Да, Владыка, хорошо. Благословите!

Из Орла в Москву, а затем из Москвы до Минска я добирался самолетом. Уже вечерело, когда воздушный борт приближался к белорусской столице. Переночевав в небольшой квартире Станкевичей по улице Ангарской, утром отправился на автовокзал. Дорога до Слонима, что в двухстах километрах к западу от Минска, заняла три с половиной часа. Погода была ясная, теплая, из окна «Икаруса» открывался вид на ухоженные поля. Слоним оказался небольшим симпатичным городом с чистыми улицами и старинной архитектурой. Еще пятнадцать минут на такси и вдалеке показались белые стены Свято-Успенского Жировицкого монастыря. Поселок городского типа Жировицы или как его еще называют Жировичи, разбросан по нескольким лесистым холмам. Его главная достопримечательность – основанный в XV веке Свято-Успенский мужской монастырь. В первые послевоенные годы здесь, при монастыре, функционировала Минская Духовная семинария. В конце 50-х она была принудительно закрыта.

Захлопнув дверцу такси, я оказался на почти безлюдной монастырской площади. Передо мною возвышался величественный, с большим синим куполом, Свято-Успенский собор. Слева белел многоэтажный монастырский корпус, еще дальше виднелась вывеска какого-то магазина, с другой стороны к собору примыкали большие зеленые ворота. Было послеобеденное время, стояла непривычная для городского уха тишина. Оказавшись на территории обители, я остановил проходившую мимо инокиню:

– Матушка, где приемная комиссия?

Поправив рукой темный головной платок, та указала в сторону Митрополичьего корпуса. Приемная комиссия располагалась в небольшой комнате на его первом этаже. Там меня встретили смуглый черноволосый священник и молодой человек в сером костюме. Первый, священник Сергий Гордун, оказался секретарем Ученого совета, второй, Геннадий Повный – старшим помощником инспектора возрожденной духовной семинарии. Меня попросили предъявить паспорт, расписаться в каких-то бумагах. Заглянув в мою анкету, старший помощник спросил:

– Вы занимались финансовой деятельностью?

– Да.

– Как думаете, что необходимо для укрепления рубля?

– Выпускать больше хороших товаров, – ответил я.

Вечером того же дня, в числе прочих абитуриентов, я поселился в семинарском общежитии. Последнее оказалось длинной светлой комнатой с кроватями в два ряда. Поскольку я приехал в семинарию в числе первых, мне досталось место получше – вдалеке от входной двери и окон. У каждой кровати стояли стул и нехитрая деревянная тумбочка. Невдалеке от входа располагался шкаф для одежды, в углу висела икона. Душевой не было, горячей воды тоже. При виде столь аскетической обстановки мне стало не по себе. К счастью, вопрос с мытьем головы и бритьем удалось решить достаточно быстро. В соседнем хозяйственном магазине я купил две трехлитровых банки, металлическую кружку и большой электрический кипятильник. Несколько минут и у меня было три литра стоградусного кипятка. Разбавляя его холодной водой в другой банке, можно было вполне сносно побриться и, без посторонней помощи, вымыть голову. Такую процедуру я, поднимаясь пораньше, повторял каждое утро.