Валентин Беляков - Среди льдов далёкой планеты

– Привет, ты Курт Марш? – осведомилась она, рассеянно рассматривая меня поверх блюда с салатом.

– Да. А ты, должно быть…

– Саманта Изабелла Барбара Айсберг, – дерзко перебила она.

После ужина Бертольд удалился в свой кабинет, а мы с Самантой Бла-Бла-Бла отправились в гостиную.

– Мда, – резюмировала она, ещё раз оглядев меня.

– Что «мда»? – уточнил я, чуя неладное.

– Я ожидала братишку посимпатичнее.

– Уж какой есть, любезная кузина! – возмутился я. И тут же пошёл в контратаку:

– Саманта Изабелла Барбара? Что курили твои родители в молодости? И как тебя называть прикажешь? Белла? Барби?..

– Назовёшь Беллой – получишь леща. А за Барби выцарапаю глаза. Я Сэм, для друзей – Сэмми. Но для тебя только Сэм.

– Да понял я, расслабься!

– А ты у нас значит Курт, как Кобейн?

– Как Кобейн, – вздохнул я. Почему-то я не удивлён, что у неё мало друзей. Наверное, от матери этой барышне достались зелёные русалочьи глаза, от отца – тонкий стан и дворянские замашки, фигура – от листа фанерки, а характер, как я пока только начал догадываться – от одного небезызвестного падшего ангела.

– Папа поселил тебя в комнате на чердаке? – в вопросе я отчётливо расслышал претензию.

– Ну… Да.

Что-то в её взгляде вызвало у меня серьёзные опасения. Не успела она продолжить свою мысль, как в комнату торопливо вошла горничная и почтительно проговорила:

– Саманта, Вы потом поболтаете с кузеном, а сейчас, пожалуйста, идите в библиотеку. Пришёл ваш психоте… – тут она покосилась на меня и неловко исправилась на полуслове: – …репетитор.

Усмехнувшись про себя, Саманта как-её-там со скучающим лицом покинула гостиную, не удостоив меня ни словом, ни взглядом.

Я в страхе отшатнулся.

– Не бойся, Куберт. Мы пока не собираемся забирать тебя, – произнёс обладатель жутких глаз.

– Кто ты? – прошептал я, превозмогая себя и снова заглядывая в дыру.

– Кто из нас тебя интересует?

– Оба…

– В твоём языке нет слова, чтобы назвать нас обоих, – ответили они дуэтом. Глаза приблизились, так что я смог увидеть в них своё тусклое искажённое отражение. Также я смог увидеть, что пары глаз принадлежат двум разным головам, но росли они, кажется, из одного тела. Тела, покрытого тускло-золотой чешуёй (такой камуфляж был бы более уместен на песке). Мощные короткие когтистые лапы упирались в стенки колодца – существу было явно тесно в проруби. Оно произносило слова, не открывая рта. Голоса у голов были совершенно одинаковые, но перепутать их было невозможно. Я чуял едва уловимый запах, идущий от существа: морозного ветра, солоноватых брызг и водорослей, озона грозовых туч, раскалённой спёкшейся глины пустыни… Запах Древнего Мира.

Я сдавлено вскрикнул, отпрыгнул от проруби и сделал так, как частенько поступала моя мать, когда пугалась чего-нибудь (например обыкновенной крысы) – зажмурился и забормотал мысленно: «чего я не вижу, того нет. Чего я не вижу, того нет. Чего я не вижу, того нет! ЧЕГО Я НЕ ПОНИМАЮ, ЧЕГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, ТОГО И НЕ СУЩЕСТВУЕТ!!!»…

– А вот это точно неправда. Ты и сам в это не веришь, я же знаю. Ты не такой, как они , – донёсся затихающий голос из колодца. И хоть он и не звучал на самом деле, его эхо ещё долго звенело у меня в голове. В таком состоянии меня и застал Старик, когда вернулся: сидящим в двух саженях от края проруби прямо на льду, съёжившимся и зажмурившимся.

– Что с тобой, дурачок? – встревожено спросил он.

– Оно там… В глубине… Чудовище с двумя головами!..

– Ты тоже его видишь? – удивился он, – я частенько болтаю с ним. Оно… Они… Не так страшны как кажутся. С ними интересно потолковать о древнем. О вечном.

– Кто это?

– Очень древнее существо. Даже больше чем существо, пожалуй. Не хорошо, что ты его видел. Оно не приходит просто так.

– А когда приходит?..

Улл не ответил. И это напугало меня сильнее самого мрачного пророчества.

– Как твой кашель, Куберт? – почему-то спросил он.

– Почти не беспокоит, – машинально соврал я.

– Чего я не видел, того нет, – я вздрогнул, – ты знаешь эту присказку?

– Ну… Моя мама так иногда говорит. И, кажется, соседка…

– Так говорят многие жители Коппергарта. Но что самое страшное – большинство из них в это верят. А ты как считаешь, Куб, существует ли жизнь вдали от острова, на периферии?

– Я вообще не считаю Коппергарт центром мира, если уж на то пошло, -ответил я. Уллу можно так ответить. Но любой другой счёл бы такой ответ сумасшедшим или просто глупым. Старик грустно улыбнулся.