Сейтек Семетей уулу - Сближение полюсов

Володя называл Сыргака «ублюдком». Нет, не подумайте ничего плохого о его матери. У Сыргака была приличная мать. И приличный отец, кстати. Просто это неблагозвучное прозвище пухлощекий Сыргак получил из-за своей прожорливости. Чрезмерно воздавая должное своему желудку, он всегда находился, как говорил Володя, «у блюда». Право, Сыргак не отходил от стола.

Стоит также отметить, именно Володя дал мне «имя» Кир. Он был начитанный и остроумный. Я порою удивлялся, как высокая эрудированность и низкая пошлость могут сосуществовать в одном человеке.

– Есть три вида женщин, – сказал Володя, обратившись к нам. – Назовите их.

– Блондинка, брюнетка, шатенка, – перечислил я.

– Не-а, не угадали!

– И какие же?

– Умная, глупая, хитрая, – и Володя окинул нас самодовольным видом. – Умная выходит замуж за богатого. Глупая – за красивого. А хитрая выходит за богатого, но изменяет ему с красивым.

– М-да, – вздохнул я, автоматически сравнив себя с богатым мужчиной, Азата – с красивым, а Наташа предстала в ипостаси хитрой женщины.

– Кир, а почему ты не тронул Азата? – Володя будто прочитал мои мысли. – Это несправедливо.

– То есть?

– Нам ты никаких поблажек не делал, хотя мы с Сыргаком твои друзья. А он тебе кто? Почему ты его не наказал?

– Промолчу-ка.

– Может, признаешься, тут, братан, должна быть какая-то причина. Ты не из тех, кто отступает от своих принципов. И ты, как ни в чем не бывало, здороваешься с ним, словно он чуть ли не твой кровный брат. Что-то ведь тебя сдержало?

Я призадумался, вспоминая вчерашний закат и сумерки. «Сейчас, несомненно, небо уже покрылось звездами, – промелькнуло в уме, – И, наверное, можно было бы еще раз полюбоваться красотой. А я сижу в поганой клоаке рядом с грязными потаскухами и выслушиваю упреки этого пошляка».

Володя не отводил от меня взгляда, с любопытством ожидая моего разъяснения.

– А ведь его можно сравнить со вчерашним закатом, – ни с того, ни с сего вырвалось у меня.

– Кир, что ты имеешь в виду?

– Я посмотрел на лицо Азата и подсознательно уподобил его закату, который наблюдал вчера из окна моей спальни… И закат, и Азат – в них обоих присутствует красота.

– А кто такой Азат? – вмешалась одна из девушек.

– Да, я смотрел в лицо Азату и видел, что он очень красив, – абстрагировано пошел я дальше, игнорируя заданный вопрос. – Его лицо идеально. Оно – произведение искусства. С каким трепетом люди относятся к произведениям искусства. Они лелеют их и тщательно оберегают, будь то в музее или в частной коллекции… Я поначалу хотел превратить его в кровавое месиво, но благословенная мысль о закате и сумерках остановила меня. Если бы я избил его, это был бы вандализм. Избить человека – одно, но уничтожить красоту – совсем другое… Какой огромный был бы грех, если бы я, наслаждаясь одной красотой, разрушил бы другую красоту. Нет, я бы себя не простил.

– Я и предположить не мог, что ты такой романтик, – протянул Володя, удивленно выпучив глаза. – Кир, что-то не узнаю я тебя… Как же такое возможно?

– Тем более, – добавил я, – когда он смотрел на меня, протягивая руку, я видел в его взгляде искренность и доброту. В его добром взгляде не было ни капли страха и лицемерия. Он не раболепствовал. Он просто подошел и поздоровался. И это, мне кажется, естественно для него.

– Да, но он очень опасен для тебя. Вспомни, Наташа наградила его таким комплиментом, которым она, возможно, награждала лишь тебя одного. Прикинь, брат, твоя девушка называет какого-то парня симпатичным. Черт, я удивляюсь, как после этого он еще ходит живым.

– Но вы ведь вчера говорили, что мне не стоит беспокоиться, так как Наташа любит только меня?!

– Это не я, а ублюдок сказал, – поправил меня Володя, а потом его осенило что-то, и он добавил. – Вспомни, ведь Наташа не постеснялась при тебе назвать его симпатичным. Постой, какой там симпатичный! Она назвала его красивым! Брат, она даже не испугалась тебя! При тебе, брат, твоя девушка имела дерзость…

– А-а, значит, вы подслушивали, – укорил я Володю.

– Мы стояли, ждали тебя и слышали все. Наташа говорила очень громко. А дверь аудитории была открыта.

– Но тогда ты, бесспорно, слышал и то, что она сказала, что ей плевать на его красоту, и что она просто считает его хорошим человеком.

– Вот с этого все и начинается: сперва «хороший человек», потом «единственный такой человек», затем «единственный мой любимый человек», а под конец – «мой любимый муж, отец детей моих». Брат, никогда не доверяй женщинам!