Александр Овчинников - 2020

– Очень любопытно, – обращаясь скорее к своему спутнику, чем к Олегу, сказал тип в очках. – Никаких симптомов. Уж не перепутал ли этот Иванов из надзора?

– Перепутал или нет, это мы непременно выясним, но и здесь подстрахуемся. – Голос человека с трубкой показался еще более зловещим, чем прежде. Тип рванулся вперед и схватил его за руку чуть ниже локтя. Движение столь стремительное, что Олег и дернуться не успел. Впрочем, номер 16 и не собирался этого делать. Зачем?

Пальцы чужака оказались неожиданно теплыми, что пробудило какие-то ассоциации. Кто-то так же прикасался к нему теплыми руками, только это предвещало что-то хорошее. Сосредоточиться не получалось, мысли казались каменными глыбами, чтобы их додумать, пришлось бы закатить их на гору. Сизиф, Сизиф, Сизиф.

Заломило в висках. А от стальной хватки странного доходяжки в кожаном плаще рука стала понемногу неметь. Олег слабо удивился силе незнакомца. Это тоже что-то напоминало, но ноющая боль в висках не прекращалась.

Хватка неизвестного не ослабевала, при этом второй рукой он сноровисто закатал рукав пальто безучастно наблюдавшему за этими действиями номеру 16. Одним движением человек с трубкой выхватил из кармана странный предмет, похожий на шприц, и Олег почувствовал укол. Он с удивлением смотрел на свою руку, ощущая на ней чужие пальцы, но не замечая ни их, ни вонзенной в нее иглы. Вокруг клубился едкий дым от трубки.

Рука налилась тяжестью. Олегу чудилось, что она растет в размерах. Сколько продолжалась инъекция, он не знал, но вскоре ему стало казаться, что его рука похожа на ствол ясеня, покрыта такой же корой. Пришла осень. C ветвей ясеня облетают желтые листья, падают, устилают все вокруг, кружатся в воздухе. Земля становится холоднее, дерево засыпает. И больше нет вокруг ничего, только порывы ветра. Боли нет. Тишина. Темнота.

Иванов нервничал. Вчерашний понедельник был странным. Началось все с того, что на подоконнике их кабинета появился голубь, который стал разгуливать по карнизу и пялиться на агентов. Казалось, птица ведет себя вызывающе. Добряков, сидящий ближе всех к окну, запустил в голубя скрепкой. Она брякнула по стеклу и косо отскочила. Иванову почудилось, что птица поморщилась. Под гогот коллег она снялась с подоконника, и тут у Иванова на столе зазвонил красный телефонный аппарат.

Это и вовсе выбивалось из привычного ряда событий. За долгие месяцы его работы в надзоре, которые теперь назывались не месяцы, а троепутия, по красному телефону агенту не звонили ни разу. Однако рефлексы сработали быстрее сознания: он как на учениях схватил трубку и браво выкрикнул «Иванов Андрей, четвертый участок!»

Голос в трубке тоже показался агенту странным, каким-то бесцветным, пресным, никаких ноток, присущих обычным людям, не звучало в нем. Впрочем, удивляться тогда не было времени. По инструкции следовало внимательно выслушать и записать распоряжения.

Голос сообщил о том, что пропал доходяжка, порядковый номер 16. Вышел из здания второй студии (первая находилась в самом центре, возле Кремля), в котором работал, на несколько часов раньше обычного. Приказали найти его, выяснить причину поведения, доложить непосредственному начальству в течение суток.

Андрей неплохо знал район, видимо, поэтому поиски поручили ему. Он связался с управлением наблюдения. За два часа ни один из автоматических фиксаторов в районе проживания номера 16 совпадений не обнаружил, то есть доходяжка пока так и не добрался до своего жилища. Очень подозрительная история.

Агент покинул второе управление надзора. Не стал надевать плащ, а перекинул его через руку. Сначала Андрей зацепился им за угол стола в кабинете, потом за ручку двери на выходе из здания. Тогда он и не обратил внимания, но сейчас, по прошествии времени, эта маленькая деталь его путешествия показалась знаком, не сулившим ничего хорошего.

Дверь учреждения скорбно хлопнула за спиной. Иванов переложил передатчик из брюк в карман плаща и зашагал от голубой высотки. Когда-то композиция из странных многоэтажных прямоугольников называлась жилым комплексом «Два капитана», а рядом располагалась станция метро «Щукинская». Теперь одно здание стояло заброшенным, а в другом разместилось второе управление надзора.

Агент шел мимо трамвайных путей в сторону разросшегося и неухоженного теперь парка. В голове роились запрещенные мысли, вытянутые из подсознания воспоминаниями о подземке. Жизнь для него навсегда разделилась на до и после.