Кирилл Люков - Третий Магистр

Как он вообще сумел пройти такое расстояние? Он уже несколько лет не выходил из дома, и вдруг… Он чувствовал себя так, словно пробежал кросс в пятьдесят лиг без остановок. Его сердце перенапряглось, но он знал, что оно выдержит ещё немного. Он подошел к Двери и тут, о Боги, он забыл! Забыл, что должен сделать! «Думай, думай, – говорил он сам себе, – Боги говорили, что нужно найти Синюю Дверь, войти и… что? Хмм, что? А!.. нужно опустить вниз рычаг. Да, да…» Старик вновь почувствовал приближение Смерти. Она, тихонечко ступая, подбиралась к нему. «А я всё-таки обманул тебя, – усмехнулся он, – Как только я войду туда – я умру, так сказали Они. Я успею только, если постараюсь, нажать на рычаг».

Старик был полон гордости. Гордости за то, что Боги выбрали его. Да и кого ещё они могли выбрать: все люди этого мира сошли с ума. Но он спасет их. Нужно только постараться. Он медленно поднял ногу и опустил её по другую сторону Двери. Ногу тотчас же охватил огонь, затем он весь погрузился в этот огонь. Он протянул руки и, нащупав рубильник, изо всех сил навалился на него. Рычаг с трудом поддался, и тут же Старика охватил холод. Но это был не наружный холод, снаружи по-прежнему был нестерпимый огонь. Этот холод шёл изнутри. Из недр его памяти…

…Он в незнакомом месте. Стреляет из бластера, отбиваясь от врагов. Вот только кто они? Вдруг кончается заряд бластера, и он с остервенением отбрасывает его. Он хватает какую-то трубу и замахивается ею, но тут его бьют сзади по голове. Тьма… Затем – свет; нерезкие, расплывчатые очертания людей в белом. Тишина. Боль. Холод. Холод охватывает его, ватным одеялом опутывает его мозг, память. Память… память… Нужно вспомнить…

Гул снаружи превратился в мощный рев. Но Старик его не слышал. Он уже вообще ничего не слышал, не видел, не чувствовал. Он был мёртв.

А в это время во внутреннем дворе Храма Верховный Жрец вырезал сердце очередной жертве. Ею был юноша, которому не исполнилось ещё и двадцати лет. Его родители не сидели дома, убитые горем, а стояли в первых рядах толпы, и приветственно орали вместе с ней. На глазах ещё живого, трепещущего юноши, Верховный Жрец откусил кусок его сердца, а остальное бросил в жертвенный огонь.

– У-у-у-у-у-у, – вопила толпа, – А-а-а-а-а-а… Да здравствует Император! Да здравствует Верховный Жрец! Да здравствует Великое Божество! Да прими ты нашу жертву! Да благослови нас! А-а-а-а… У-у-у-у…

Земля завибрировала под ногами толпы. Никто не заметил, как глаза Верховного Жреца вспыхнули кровавым дьявольским пламенем…

1

Адская боль пронизывала голову от каждого движения, но он пересилил себя и сел. Когда радужные круги перед глазами прошли, он увидел, что находится среди руин большого здания.

«Где это я? – подумал он, и тут же вспомнил: Боги, церемония, Синяя Дверь, холод, смерть… – Как же я выбрался из-под обломков?» Но ему не хотелось ни о чем думать, голова всё ещё болела. День был солнечный, тёплый, в общем – хороший день. Он повернул голову и огляделся. И не узнал местности. Нет, всё было то же самое, только вон того леса он не помнил, да и того замка на вершине тоже. Может, мерещится? Он потёр глаза; нет – то же самое. Но что это? Он взглянул на свою руку. Обыкновенная рука, но… только… только это рука молодого человека! Без морщин, с гладкой, розовой кожей! Он дотронулся до своего лица и не нашел на нём ни морщин, ни бороды, ни усов. Волосы тоже были короткими, и залысины на затылке не было. «Как же так? Ведь мне 97 лет. Я же старик! Старик… Старик ли я? Или мне это кажется? Что вообще происходит?» Окончательно запутавшись, он выбросил из головы все мысли. Это возымело действие: боль в голове стала утихать и постепенно прошла. И на её место вернулась память.

Конечно же он не старик, ему 38 лет, он – космический полицейский, лейтенант Космопола Ирвин Фартран. Ему в голову всадили ложную память и засунули сюда, на Лолл-Холл. Но почему память вернулась? И тем более тело? «А, да какая разница! Теперь-то уж я их найду и упеку за решётку». Он с трудом поднялся. Всё тело ломило. Куда теперь? «Схожу-ка я, для начала, в тот замок, осмотрюсь». И он зашагал прочь от развалин храма.

2

Стояла поздняя осень, но листьев на деревьях было ещё много. Все они были окрашены в красивые красные и приятные золотисто-жёлтые цвета. Вообще, осень на Лолл-Холле – это что-то потрясающее, такое буйство красок и цветов, какого нет нигде больше. Тропинка вилась между молодых ясеней и дубов. «И когда они успели вырасти? – недоумевал Ирвин, – Готов поклясться, что этого леска здесь не было». Щебетали какие-то пташки, несколько раз он видел белок, таскающих жёлуди про запас. Он так залюбовался природой, что не заметил, как вышел из леса. Теперь тропинка круто уходила вверх по склону и вела прямо к замку. Выбравшись на поляну перед ним и переводя дух, Ирвин присмотрелся к каменному исполину.