Екатерина Русина - Этюды о жизни. Сборник рассказов

Когда мне исполнилось девять, у матери случился инсульт. Она осталась жива, но лежала без движения и речи. Опекуном мне назначили мою тётю Люду, она переехала к нам. Сначала я была рада, я ведь не видела её несколько лет, воспоминания о ней были исключительно детские и наивные – добрая, улыбчивая женщина. Но когда мы стали жить вместе, она стала давить на меня, заставлять переделывать уроки по сто раз, била за четвёрки, ругала, если за матерью не досмотрю – не переодену вовремя или таблетку не дам минута в минуту. Сама она и не притрагивалась к ней.

Я обратилась куда следует. Чтобы пришли и увидели всё как есть, чтобы выгнали от нас эту тётю Люду. Но та просекла вовремя, подготовилась, сделала уборку, изобразила любящую родственницу – как это было противно! Мне никто не поверил. Она осталась.

Моя жизнь превратилась в ад. Мать только глазами давала мне понять, что она со мной, что видит и понимает весь кошмар, в котором я живу.

Она умерла через год. Тётка наследовала половину квартиры. Меня выселить она не могла, я была несовершеннолетней. Поэтому она начала меня просто выживать. Издевалась, била, говорила такие слова, что удавиться хотелось, про мать такое несла…

Я терпела, сколько могла. А однажды просто ударила её по лицу кухонным ножом. Сильно ударила. И сбежала.

Я знала, что придётся убегать, я была готова. Рюкзак с минимальным набором вещей у меня стоял наготове, денег я тоже припасла, понемногу копила с продажи книг. У моей мамы была чудесная коллекция книг, в отличном состоянии. Я продала, сколько могла, так чтобы тётка не видела.

А потом начались мои смерти.

Я стала жить у подруги, её мать была алкоголичкой и ей было всё равно, что в доме появился ещё один человек – кажется, она меня и не замечала. Мы старались закрываться в комнате, чтобы ничего не видеть и не слышать, а главное – чтобы не попадаться под руку. Нам надо было только выжить ночь. А весь день мы пропадали где хотели.

В одну из прогулок мы забрели в лес. Стоял густой туман и было жутко, но очень интересно идти сквозь деревья. Внезапно я наступила на что-то острое, разрезала ногу, резкая боль заставила меня пошатнуться, и я оступилась, упала. Мы шли по обрыву и упала я прямо в озеро. Плавать я не умела. Подруга вытащила меня кое-как и стала кричать о помощи, прибежали какие-то грибники… меня откачали, спасли.

И знаешь, что я видела за то время? Будто я плыву над водой. А моё тело плывёт, барахтается там, в воде. Это было удивительно, такая лёгкость… а потом резкий рывок и я вернулась в это невыносимо тяжёлое тело, которое пронзала боль, которое истекало кровью. Ногу перевязали, отправили меня в больницу. Но как только мне стало лучше, я убежала, чтобы меня не вернули тётке.

И мы стали выживать дальше.

Потом была вторая смерть.

Мы были дома. Мама подруги устроила очередную пьянку, позвала друзей. Те решили, что у нас могут быть деньги на выпивку – просто больше не до кого было докопаться, один из них накинулся на нас с ножом. Подруга скончалась на месте. А я получила три ранения в живот и одно в грудь.

И я вернулась. Вернулась туда, наверх, где я могла плавать над своим телом. Мне нравилось там. Там не было боли, страха, одиночества и условностей. Не было правил и несправедливости. Я не хотела возвращаться оттуда. Я плавала дольше, чем в первый раз. Я даже заглянула к тётке – она чахла в моей квартире, на той же кровати, где умерла мать. Я посмеялась над ней и полетела дальше.

Я слетала на могилу к маме, поговорила с ней. А потом сильный толчок вернул меня обратно, в это бесполезное тело. И снова началась боль, борьба. Видимо, мне ещё рано туда, где всё легко. Есть ещё здесь дела.

* * *

А сейчас, знаешь, я стала смелее. Я доказала, что тётка издевалась надо мной, я получила свою долю от квартиры. Тётка сильно заболела и дочь сдала её в пансионат, платит за неё, лишь бы не жить вместе. Квартиру продали, я получила своё. Купила себе комнату в общаге, не жалуюсь, мне нравится там.

Искалечена ли моя жизнь? Мне сложно судить. Меня никогда судьба не баловала, ничего мне не падало в руки с неба. Я привыкла. И я ничего не боюсь.

– Нелли, расскажи о ней…

– Моя девочка… Вот все говорят, что их ребёнок – самый красивый. Но Ульяна была в самом деле удивительной девочкой. Когда мне её принесли в роддоме, она на меня смотрела своими огромными чёрными глазами, будто насквозь видела. Я думала, новорожденные вообще всё время спят или плачут, и глаз-то у них не рассмотреть, а тут такой взгляд! Долго она смотрела на меня, словно знакомилась, изучала, а потом тихо глазки закрыла и заснула. Наутро у всех дети кричали в палате, а моя проснулась и лежит молча. А волосы! Волосы у неё были чёрные, сантиметров пять длиной, вьются…