Ирина Шанина - Снять «Сталкера»

Вот и сегодня он обещал заехать. Кстати, сколько времени? Господи, он будет через десять минут, а она совсем не готова. Лена судорожно бросилась в ванную, приводить себя в порядок, а когда вышла, в прихожей улыбался Эндрю.

– Вот, – он протянул ей большую плюшевую собаку, – Ты собиралась навестить бабушку. Это ей подарок.

Все же он очень милый. Лена не подумала о подарке, а он подумал, купил и привез. Хотя бабушку в глаза не видел.

– Спасибо, милый, – Лена чмокнула его в щеку, – Ты не хочешь со мной поехать? Ба Мери будет рада с тобой познакомиться.

– Не могу. Надо заскочить к родителям.

Он быстро поцеловал ее и пошел к выходу, но у дверей остановился.

– Как твой сценарий, Лена?

– Плохо, – честно призналась она, – ничего не выходит.

– Я не хотел тебе говорить, думал сделать сюрприз на Рождество… Я уговорил отца, он даст мне денег на фильм. Нужен хороший сценарий. Он считает, что надо взять профессионального сценариста, но я хочу дать шанс тебе.

Он ушел, оставив ее переваривать услышанное. Господи, это действительно шанс. Нельзя, никак нельзя упустить его. Лена подошла к компьютеру, открыла только что написанные страницы. Нет, с этим ничего уже сделать нельзя. Нужна новая идея. Ладно, сейчас она съездит к бабушке, а когда вернется, будет работать и у нее обязательно получится.

Ба Мери живет в Киркланде, в небольших апартаментах на берегу моря. Ей далеко за семьдесят, но она категорически отказывается переезжать к родителям Лены.

– Я, деточка, родилась в такое время и в такой стране, – любит повторять Ба после третьей рюмки настоящей русской водки, – что научилась ценить свободу.

Ба лукавит. На самом деле из России она уезжать не хотела. В Америку рвался дед, ныне уже покойный. Они эмигрировали сразу после окончания института. А когда началась «перестройка», Ба ненадолго прилетела в Москву и, вернувшись, категорично заявила мужу: «Аркадий, ты идиот… Все, что ты имеешь здесь, можно теперь иметь и там, но для этого не нужно так сильно напрягаться». Дед обиделся на супругу так, что месяц с ней не разговаривал.

Лена не помнит деда, он умер в 2000-м, успев увидеть новорожденную внучку, и не дотянув два месяца до начала нового тысячелетия. А вот к Ба Мери она любила ездить в детстве. Наверное потому, что дом Ба был не похож на дом Лениных родителей. Ба варила вкусные борщи, ругала местную сметану, жаловалась на отсутствие в супермаркетах ее любимого кефира, и, когда открылся первый «русский» магазин, стала там постоянной покупательницей.

– Ешь, Леночка, – любит повторять Ба, наливая полную тарелку густого аппетитно пахнущего супа, к которому полагается чудесный черный хлеб с тмином, который Ба почему-то называет «бородинским», – дома тебя таким не покормят. Что эти люди понимают в настоящей кухне?

Последний вопрос был риторическим, этим Ба подчеркивала ущербность здешней цивилизации. А еще у Ба на полках стояли русские книги. Когда Лена была маленькой, Ба читала ей про рыбака и рыбку, разбитое корыто, Емелю на печи (против этой сказки активно возражал отец, считая, что в Америке такое воспитание не принесет ребенку ничего, кроме вреда). Ба слушала, улыбалась и всегда все делала по своему, что восхищало Лену. Еще у Ба была гитара, на которой она наигрывала русские песни. Лена особенно любила песню про пиратов, – «когда воротимся мы в Портленд, мы будем кротки как овечки, но только в Портленд воротиться нам не придется никогда».

Лена улыбнулась, выруливая на автостраду, ведущую в Киркланд. Сколько времени она не была у Ба? Месяца четыре, наверное. Но Ба никогда не обижается. Она, как это по-русски, Лена нахмурилась, вспоминая нужное слово, Ба самодостаточна. Лене иногда кажется, что если бы все они, – мама, отец и сама Лена вдруг перестали бы ездить к Ба, та заметила бы это (если бы вообще заметила), в лучшем случае, через год.

Вот и знакомый дом. Ба машину не водит, но парковочное место держит на случай, если нагрянут гости. Лена ставит свою тойоту в третий слева ангар и заходит в подъезд.

В отличие от своих соседей Ба запирает двери, потому что родилась и первые двадцать лет своей жизни прожила России, но, поскольку вот уже без малого полвека она живет в Америке, то ключ от запертой двери хранится в прислоненном к косяку зонтике. Лена вытряхивает ключ, открывает дверь и заходит.

Ба сидит перед телевизором со стаканом пива в руке. На экране разговаривают трое мужчин. У одного в руках бинты, к которым привязаны какие-то некрупные предметы, напоминающие гайки. Лена молча подходит и целует Ба в затылок.