Алексей Ручий - Наркопьянь. Роман в новеллах

Ботаник обнаружил на столе пачку сигарет и, выудив дрожащей рукой из нее одну, закурил. По кухне поползли клубы табачного дыма. Черт, что же все-таки вчера произошло?

Вспомнить не удавалось. Ботаник посмотрел на улицу через окно: по ту сторону грязного стекла серой кляксой расплывался пасмурный февральский день.

– Перекати мое тело, мама, – я обезвожен насквозь, – глухо пропел Ботаник.

Внутри зашевелился и полез наружу тяжелый комок горестных мыслей, Ботаник еле сдержал его. Скрученный спазмом пищевод выстрелил резкой болью, от которой Ботаник сморщился. Мое биологическое тело действительно умирает, – обреченно констатировал он.

Сигарета в его руках давно уже превратилась в изогнутую полоску пепла, Ботаник швырнул ее в раковину. За окном заорала одинокая ворона, ее надтреснутый голос долетел до Ботаника чистейшим сгустком печали. Он уронил голову на руки, пряча лицо в потных ладонях. Ему было очень плохо. Он был солдатом разбитой армии, оказавшимся на территории врага.

Дверь в кухню с грохотом распахнулась, словно по ней от души саданули ногой. Этот грохот отдался в мозгу Ботаника очередной порцией боли. Он нехотя оторвал лицо от ладоней и поднял голову.

На пороге стоял Ефрейтор, сжимавший в каждой руке по полуторалитровой бутылке пива. На его лице застыло миссионерское выражение.

– Здорово, солдат! – прокричал, как показалось Ботанику, Ефрейтор, – что помираешь?

Ботаник чуть повел головой.

– Ну, это мы сейчас поправим, – усмехнулся Ефрейтор, проходя в кухню, – да… дал ты вчера джазу…

Ботаника обожгла неприятная мысль: он что-то знает. Что-то такое нехорошее, что творил накануне Ботаник. Он воззрился на Ефрейтора. Тот уселся на подоконник, открыл одну бутылку (другую бережно поставил рядом) и, сделав несколько глотков, протянул ее Ботанику, сам же полез в карман за сигаретами.

Ботаник глотнул из бутылки, не сводя глаз с Ефрейтора. Тот прикурил от зажигалки и теперь смотрел в окно, изредка затягиваясь. Ботаник глотнул еще и тоже достал сигарету.

– А что вчера было? – осторожно спросил он.

Ефрейтор выпустил облако дыма, потом протянул руку за бутылкой, Ботаник передал ее ему.

Ефрейтор надолго присосался к бутылке, Ботаник наблюдал, как судорожно ходит его кадык. Наконец, Ефрейтор оторвался, затянулся и посмотрел на Ботаника, ухмыляясь:

– Ты что, вообще ничего не помнишь?

Ботаник принял из его рук бутылку, глотнул пива и отрицательно помотал головой:

– Не-а…

– Ну ты даешь!.. – изрек Ефрейтор. – И что, Алиска тебе ничего не сказала?

– Нет… Она, похоже, вообще со мной не разговаривает.

Ефрейтор засмеялся:

– Да уж… Неудивительно, что не разговаривает, ха-ха-ха…

– Почему? – Ботаник еще глотнул пива. Похоже, дело принимало серьезный оборот.

Ефрейтор засмеялся еще громче:

– Ха-ха-ха… ты… ха-ха-ха… ты…

– Что я? – нетерпеливо спросил Ботаник.

– Ты… ха-ха-ха… ты… – Ефрейтор заходился в припадке смеха, – ты… ты… ты ж насрал в ее комнате, – наконец выдавил он и вновь принялся смеяться.

– То есть? – Ботаник недоумевал, – В каком смысле насрал?

Ефрейтор выхватил из его рук полторашку, сделал несколько глотков, потом отдышался и, наконец, приняв серьезный вид, сказал:

– В прямом… ты реально наложил кучу посреди ее комнаты.

Услышанное повергло Ботаника в шок. Он всерьез начинал полагать, что превратности запоя вынесли его в какую-то иную Вселенную, где события и факты были ему абсолютно неподконтрольны, более того – так или иначе направлены против него.

– Ты хочешь сказать, что я произвел акт дефекации на полу ее комнаты?

– Именно, – Ефрейтор сделал пару глотков и передал бутылку Ботанику, – это я и хочу сказать… Нет, я, конечно, сам не видел, но Алиска…

– Что Алиска?

– Да ты бы видел ее лицо с утра… – Ефрейтор усмехнулся. Потом решил пояснить – Сижу я, значит, здесь часов так в шесть утра… все разбрелись, я пиво пью в гордом одиночестве, и тут врывается Алиска с перекошенным таким лицом… ну, думаю, – что-то случилось не иначе, ну и спросил в чем дело…

– И она?

– Ну, она и рассказала, – Ефрейтор сунул в рот очередную сигарету и закурил, – мол ты ночью проснулся, встал с кровати, вышел на середину комнаты, спустил трусы и принялся… как бы это сказать… испражняться, вот… а потом еще и кофточкой ее подтерся – она на стуле висела…

ЭТО ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ МИР! ЭТО ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ МИР! ВСЕ НЕВЗАПРАВДУ. ИЛИ ВЗАПРАВДУ? ЧЕРТ ЕГО ЗНАЕТ.