Георгий Серов - «Убийца Сталина» и другие истории. Рассказы

– Чего это ты меня стесняться стала?

– Да не тебя я стесняюсь. Бабки в подъезде знаешь, как на меня ополчились в последнее время? Подожди, в общем. Сейчас.

В трубке послышались короткие гудки, а за дверью началась какая-то возня, сдавленный шёпот Насти. Потом в отдалении хлопнула дверь и наконец-то послышался металлический скрежет открываемого замка.

Из темноты прихожей высунулась испуганное и бледное личико Настасьи с пересекающим его сверху вниз рыжим вьющимся локоном, выбившимся из-под наспех нацепленной заколки.

– Привет! – Воровато поглядывая из стороны в сторону, сказала она. – Чего не позвонил-то?

– Привет. – Пробормотал Мартынов и вместо ответа на заданный вопрос, сказал. – Поговорить надо… Серьёзно.

Настя театрально закатила глаза и разочарованно протянула:

– Поговори-ить. Серьё-ёзно.

Затем продолжила:

– Ну, рассказывай.

– Ты меня впустишь, может? – Спросил Михаил Юрьевич.

Настасья опасливо посмотрела назад через левое плечо, показав свою соблазнительную шейку и, словно убедившись, что препятствий для удовлетворения просьбы любовника не имеется, сказала:

– Давай, входи.

Усевшись за столом на крошечной кухоньке хрущёвки, Михаил Юрьевич, глядя в широко раскрытые зелёные глаза, сказал Насте:

– У меня тут новость. Не очень приятная новость.

– Та-ак. – Протянула Анастасия. – И в чём заключается эта неприятная новость?

– Мне диагностировали онкологию или, как она там называется, рак.

Настя, охнув, закрыла рот руками, глаза её ещё больше расширились.

– Как так? – Спросила она, добавив. – Чего делать теперь будешь? Кошма-ар!

– Чего делать? Странный вопрос. – Удивился Михаил Юрьевич. – Попытаюсь лечиться, но шансов, говорят, мало.

– Да, да, – закивала головой Настасья, – ты лечись, конечно, Мишенька. А то как же я без тебя-то?

– Я вот тут подумал, Настасьюшка. Может, помнишь, что ты мне всё время говорила, что ребёнка от меня хочешь?

– Я-а? – Удивлённо протянула Анастасия. – Когда?

Придя в замешательство от того, что его женщина, в любовной истоме шептавшая ему на ухо о страстном желании иметь от него «махонькую такую лялечку, лялюсика», сейчас наличие такого желания категорически отрицает, Михаил Юрьевич прокашлялся, чтобы скрыть своё волнение.

– Так ты же мне каждый раз почти говорила, что хочешь ребёнка от меня.

– Ой, ну да, вспоминаю. – Как будто отмахиваясь от назойливой мухи сказала Настасья. – Что с того?

– Я тут вот просто подумал. Может, я бы оставил тебе ребёнка, так сказать.

– Чего? – Взвилась Анастасия. – Какого ещё ребёнка?

– Ну, вот о котором ты мне говорила. – Все больше смущаясь, говорил Михаил Юрьевич. – Мы бы с тобой, как я маленько подуспокоюсь после такого удара.

– Не поняла. Ты что, предлагаешь мне стать счастливой матерью?

– Вроде того. – Обрадовавшись, что до его зазнобы дошла, наконец, суть разговора, сказал Михаил Юрьевич. – Мы бы с тобой…

– Ты больной, что ли? – Спросила Анастасия. Затем, осёкшись, продолжила. – Ой, прости. Да ты в своём уме? На что он мне, этот ребёнок твой?

– Да ты не беспокойся, Насть, я тебе обеспечу безбедное существование с ребёнком.

Настя вскочила со стула и начала нервно ходить по кухне.

– Вы, мужики, наверное, до старости так и остаётесь придурковатыми пуберами, которые спят и видят, как они одаряют своим семенем женскую половину человечества! На чёрта мне твой ребенок? Мне ребёнок этот нужен был, чтобы ты ушёл от своей дуры «Ленки – уши спаниэля» или как ты её ещё там называешь. А сейчас…

Она резко остановилась. Налив себе стакан воды из кувшина, она опрокинула воду себе в рот, после чего продолжила, всё распаляясь.

– Тебе сколько там жить осталось? Я тут, значит, ребёнка этого воспитывай, корми, пока ты отлёживаться в прохладе будешь, да?

Михаил Юрьевич встал и подошёл к Анастасии.

– Успокойся, успокойся! Я же сказал, что обеспечу вас всем необходимым. – Попытался он утихомирить разнервничавшуюся Настасью.

– Да что ты знаешь о том, как ребенка растить, сколько вкладывать в него надо здоровья и нервов, не говоря уже о деньгах? – Начала уже скандалить «милая». – Я помню, как мамка моя с братьями моими младшими маялась. Ты-то, небось, на работе отсиживался, когда Ленка твоя со спиногрызами горбатилась?

Она остановилась на секунду и посмотрела безжалостно своими зелёными глазами в глаза своего любовника, теперь уже, как он понимал, бывшего любовника.

– Знаешь что? – Прошипела она. – А не пойти ли тебе домой, к жене своей любимой?