Юрий Курик - Капкан для мэра

В-четвёртых, при Романове простому народу жилось так хреново, что на каждом русском солдате была надета смушковая шапка (чистый каракуль!). Пайку царского солдата может позавидовать современный боец.

В 1917 году крутые пацаны во главе с истинно русским немецко-еврейско-башкирского происхождения, развернули народы России в правильном направлении и погнали гуртом в светлое будущее, где призрак коммунизма ошалело уже бродил по Европе. На этом историческом пути возникла национальная забава: «Пристрели ближнего», не можешь, то, хотя бы «ПОСАДИ».

В связи с этим печально-трагическим расстрельным этапом истории Российской, доктор экономических наук, профессор Городского Университета, большой адепт Соловьёва и Карамзина, Марк Исаакович Баден-Баденский на вопрос зелёных студиозов:

– Куда в России подевались Ломоносовы и Менделеевы? – отвечал грустной байкой:

– Представьте себе, молодые люди, у некоего фермера было огромное стадо отличных коров. Каждый год он наиболее упитанных, более удойных, плодовитых, отправляет под нож мясника на скотобойню. И так он поступал на протяжении более 70-ти лет. Теперь вы сами должны понять, какого качества стадо он получил в итоге. Мы с вами и есть это стадо. Все наши Ломоносовы и Менделеевы, вместе с остальными Эйнштейнами, руками большевиков – коммунистов, кинуты в горнило гражданской войны, репрессий, в молох отечественной войны, втоптаны в лагерную пыль на архипелаге ГУЛАГ. Верные ленинцы изнасиловали огромную страну, физически уничтожили цвет и гордость его народа, изуродовали экономику, промышленность.

Зайдите в любой российский магазин от пролива Лаперуза до Калининграда и найдите десяток отечественных товаров. Тщетно. Везде импорт. В основном китайский.

Родной, отечественный производитель сдох, ещё не родившись, в утробе Родины-матери. Доморощенные демократы обложили родного предпринимателя такой данью, что налоговая система ордынца, товарища Чингисхана, и 300 лет, так называемого татаро-монгольского ига, уже воспринимается, как благо, режим покровительства.

Глобальных мыслей о судьбах российского предпринимательства в голове у Юрия Петровича не было в принципе, Подобные интеллигентские изыски его не интересовали. Россия представлялась ему огромной титькой, утыканной миллионом сосков, к которым жадно прилипали братья чиновники. Родной электорат, безмолвствуя, в поте лица под тяжестью налогов, поборов, мздоимства, тягот и лишений повседневной жизни, день и ночь наполняют титьку чем-то особенно вкусным, а чиновники сосут её круглосуточно без перерыва на обед и свидания с унитазом. Они, боясь оторваться от сосков, гадят друг на друга – на головы, в карманы, за пазуху, в ОБЭП, ФСБ, СМИ, любовницам, жёнам. Многие не выдерживали свалившегося на них дерьма, и сами сваливаются в гущу электората. К освободившемуся соску рвутся, не щадя живота ни своего, ни чужого, голодные своры новых голодных чиновников. Это и была личная война Юрия Петровича против всех за свой персональный сосок – кресло мэра Города.

Первым мэром Города в постсоветский период стал некто Павел Сергеевич Никоноркин. Неплохой мужик, умеренный выпивоха и рьяный кухонный борец с советским тоталитаризмом. Во времена всевластия КПСС и КГБ только на советских кухнях российские диссиденты, демократы и патриоты, все, от мала до велика, точно знали, ЧТО ДЕЛАТЬ и КТО ВИНОВАТ.

Между «Портвейном 777» и плавленым сырком «Мечта», в каждой семье на 1/6 части суши лежали рецепты счастья для простых советских людей.

На пьянящей волне неожиданно нагрянувшей, как понос, свободы и, захватывающий дух от безнаказанности борьбы с партократией, на общегородском стихийном митинге бывший слесарь-механик гвоздильной фабрики Павел Сергеевич Никоноркин, как последовательный и отважный борец я явлениями советизма, был выдвинут группой поддержки (любителей-профессионалов, фанатов «Портвейна 777») в кандидаты мэра Города. Утвердили. Проголосовали, сложили ручки и стали ждать светлого будущего. Через месяц работы в новой должности мэра, Павел Сергеевич понял, что городское хозяйство, чем-то неуловимо отличается от гвоздильно-штамповочного аппарата, родившегося на берегах Невы ещё в 1938 году. Ещё через месяц Город начали топить канализационные воды. Мэр от безысходности запил по-чёрному. Был пойман собственной женой в собственном кабинете, где он на мэрском столе предавался пороку с секретаршей Надей. Оба были биты. Павел Сергеевич с особым цинизмом – учрежденческой шваброй и в голом виде, был этапирован супругой домой по центральной улице Города.