Татьяна Свобода - Познай себя настоящую!

Так вот, эта книга для тех, кому надоело «лежать на гвозде» и, которые готовы встать и уйти, но боятся: осуждения, непонимания, одиночества и еще много чего.

И еще (скажу вам по секрету) у меня есть мечта. Я хочу, чтобы все женщины на нашей планете были счастливы! Потому что счастливая женщина – это волшебница! Она создает вокруг себя особое, удивительное пространство, попадая в которое, любой человек становится счастливым автоматически!

А теперь благодарности.

Я очень благодарна тем людям, чьи книги меня поддержали и вдохновили жить по-новому. Это Мирзакарим Норбеков, Вадим Зеланд, Анатолий Некрасов, Ольга Валяева, Лиза Питеркина и еще многие другие. Я благодарна Олегу Гадецкому, Руслану Нарушевичу, чьи лекции я слушала.

Особую благодарность я выражаю Елене Железцовой и Григорию Болгову. Это замечательная пара! Развиваясь вместе, они стали авторами новой духовной технологии «Технологии образного творения» и сейчас обучают этому методу людей, проводят консультации. Я считаю Леночку своим учителем. Она очень помогла мне разобраться в самой себе, еще два года назад она разглядела во мне скрытые способности, которые я сейчас с удивлением в себе открываю. Лена, Гриша, я очень рада, что вы есть в моей жизни!

Да, кстати, Свобода – это творческий псевдоним, он отображает мое сегодняшнее внутреннее состояние, именно так мне хочется называться!

Как не было? – спросила я внезапно севшим голосом. – Совсем, что ли? Да у вас ошибка тут, в картотеке, посмотрите лучше!

– Никак нет, – пожилой Ангел улыбнулся снисходительно и поправил очки в круглой оправе. – У нас тут все записано, все учтено, опять же, все под строгим оком Сами-Знаете-Кого. У нас за должностное преступление знаете что? – физиономия Ангела посуровела. – Про Люцифера слыхали? То-то. Моргнуть не успел – скинули. «Оши-и-ибка». Скажете тоже…

– Минуточку, – я попыталась взять себя в руки, – посмотрите, пожалуйста, сюда.

Ангел благожелательно воззрился на меня поверх очков: – И? – спросил он после секундного молчания

– Меня, может, и нет. Но кто-то же есть? – я осторожно пошевелила кисельной субстанцией, которая теперь заменяла мне привычный земной организм. Субстанция заволновалась и пошла радужными пятнами.

– Кто-то, безусловно, есть. Но никак не NN, каковой вы изволили представиться. – Ангел тяжело вздохнул и потер лоб, – Я таких, как вы, перевидал – не сосчитать. И почему-то в большинстве своем – дамы. Ну да ладно. Давайте проверять, барышня. По пунктам. С самого начала. Так?

– Давайте, – сказала я, решительно повиснув у него над плечом и изготовясь биться до последнего.

– Нуте-с, вот она, биография мадам N, – Ангел вытащил из-под стола здоровенный талмуд и сдул с него пыль. – Ab ovo, дорогая, что называется, от яйца, – он послюнявил палец и зашуршал тонкими папиросными страницами. – Ну, это все мелочи… подгузники… капризы детские… глупости всякие… личность еще не сформирована… характер не проявлен, все черновики… ну, детство и вовсе опустим, берем сознательную жизнь… А, вот! – он торжествующе поднял палец. – У вас был роман в конце десятого класса!

– Ах, какая странность, – не удержалась я, – чтоб в шестнадцать лет – и вдруг роман!

– А вы не иронизируйте, фрейляйн, – Ангел сделал строгое лицо. – Роман развивался бурно и довольно счастливо, пока не встряла ваша подруга. И мальчика у вас, будем уж откровенны, прямо из-под носа увела. То есть не у вас, – вдруг спохватился Ангел и покраснел, – а у мадмуазель NN…

– Ну, и чего? – спросила я подозрительно. – Со всеми бывает. Это что, какой-то смертный грех, который в Библию забыли записать? Мол, не отдавай ни парня своего, ни осла, ни вола…

При слове «Библия» Ангел поморщился.

– Причем тут грех, ради Бога! Достали уже со своими грехами… Следите за мыслью. Как в этой ситуации ведет себя наша N?

– Как дура себя ведет, – мрачно сказала я, смутно припоминая этот несчастный роман «па-де-труа», – делает вид, что ничего не произошло, шляется с ними везде, мирит их, если поссорятся…

– Вооот, – наставительно протянул Ангел. – А теперь внимательно – на меня смотреть! – как бы поступили вы, если бы жили?

– Убила бы, – слово вылетело из меня раньше, чем я успела сообразить, что говорю.