Ольга Кузнецова - Истории из другой жизни (сборник)

И вдруг дверь резко распахнулась. Это отец! С быстротой молнии я бросилась под обеденный стол. Он был низким и длинным. За этим столом мы всегда обедали всей семьей, сидя на специальных подушках… Я вовремя успела спрятаться! Еще бы одно мгновение – и отец увидел бы меня! Он не спеша уселся за стол на свое почетное место, которое всегда занимал. Мама была в оцепенении и замешательстве, поскольку очень боялась за меня, а я лежала, вся съежившись, под низким столом… Это было крайне неудобно, к тому же наш кот по имени Маркиз приветливо мурлыкал и тыкался своей мордочкой прямо мне в ухо. Наверное это был самый долгий завтрак моего отца, и мне казалось, что он вообще никогда не закончится! Отец, как всегда, был в плохом настроении. За завтраком он вспомнил про меня и начал говорить ужасные вещи, называя меня семейным уродом, проституткой и извращенкой. Он говорил, что меня необходимо отвести к мулле, чтобы он прогнал из меня злых духов, которые, якобы, в меня вселились! От всего услышанного, мысли путались у меня в голове, слезы комком стояли в горле, а тело задеревенело так, что рук и ног я совсем не чувствовала… Я не могла ни вздохнуть, пошевелиться. Только Маркиз, единственный, кто был всегда всем доволен, продолжал тереться о мое ухо и негромко мурлыкать…

На мое счастье, в кухню зашла моя старшая сестра и сказала: «Папа, Вас просят к телефону». Я возблагодарила Небеса и вздохнула с облегчением! Отец наконец-то закончил свой завтрак и направился к выходу, попутно ругая меня последними словами. Досталось и маме, которая, якобы бы, избаловала меня и воспитала из рук вон плохо! Уже выходя из кухни, отец пригрозил, что подаст в розыск и, когда меня найдут, он насильно сведет меня к мулле, который изгонит-таки из меня дьявола. После этого, по его словам, меня ждет замужество и переезд в южную часть Кыргызстана, где сила старых традиций уже не даст мне сбиться с правильного пути…

После ухода отца, я с трудом выползла из-под стола, еле шевеля одеревеневшими руками и ногами. Мое лицо и ухо были помяты и облизаны Маркизом, выразившим свое расположение ко мне таким вот образом, а моральное состояние было на грани срыва от напряжения и угроз отца в мой адрес. Я чувствовала себя изгоем, никому не нужным, никчемным человеком, приносящим всем своим близким только горе и бесконечные проблемы. Мама плакала и говорила, что я нисколько не люблю ее и совсем о ней не думаю – ведь отец постоянно упрекает ее в том, что их дочь растет извращенкой, и я своим аморальным поведением, якобы, отняла у родителей несколько лет жизни…

Сердце мое не выдержало, и я, даже не попрощавшись с мамой, выскочила на улицу. Оказавшись за воротами, я пустилась бежать, куда глаза глядят, с немыслимой скоростью, не разбирая дороги и не видя ничего перед собой. Я мчалось так, что на мгновение мне показалось, что кто-то невидимый подхватил меня на руки, и я лечу, чувствуя полную свободу и независимость каждой клеточкой своего тела. Пробежав так некоторое время, я ничком упала на траву. Я долго лежала, вдыхая запах свободы и ощущая в себе прилив новых, неведомых ранее сил… В тот момент я поняла одну очень важную для себя вещь: если тебе кажется, что нужно что-то менять в своей жизни, то тебе это вовсе не кажется! И тут я окончательно приняла твердое решение: пусть лучше я сгину на улице и останусь вечным уродом в глазах близких, чем буду медленно умирать в традиционной замужней бытовухе, именуемой у нас «нормальной жизнью»…

На почве постоянных проблем и отрицательного отношения к нам со стороны окружающих, былая глубокая привязанность, которая так тесно связывала нас с Ингой, начала постепенно угасать… Отношения между нами стали ухудшатся с каждым днем. Да и как могло быть по-другому, когда по нескольку раз в неделю нас вызывало Миграционное ведомство и требовало документы, которых у нас не было? Это сильно нервировало и раздражало нас, поскольку являлось прямым, совершенно неприкрытым давлением на психику! Работник Миграционной службы в круглых очках, похожий на старого прокурора, умело и методично капал нам на мозги, нарушая и без того хрупкое душевное равновесие… Нам казалось, что для этой работы выбирают самых равнодушных и сухих людей из всей Швеции! Мы не чувствовали ни моральной поддержки, ни теплоты, ни понимания… Мы и этот человек были словно разделены высокой невидимой стеной, которую никогда не удастся преодолеть! Формальное следование закону в ущерб человечности – вот что мы четко увидели во многих работниках Шведского Миграционного ведомства!