Ирина Глотова - ВсеОттенки. ПьюЧай. Книга третья

Невнятная, гугнивая, будто обряженная в бесформенный хитон Московия нынешним летом мокнет без предела и оттого хорошеет.

Всеобщая вымокшесть проявляет некую графичность и живит привычную блеклость. Почти смыта гнусная побелка на стволах в парке и чудесные мокрые лишайники оливково мерцают во влажной заливке.

Вчерашний бросок через леса-поля в хлипком таксо-моторе с не менее хлипким водителем, вздрагивающим и перестающим жевать при каждой вспышке молнии.

Траектория движения поразительным образом наложилась на абрис грозового массива таким образом, что дымчатое солнце, более похожее на луну, стояло справа, а слева громоздилось клубящееся нечто.

Прошивки молний со звенящей напряженностью, считываемые областью позвоночника, оформляли действо в стиле первозданности.

Радуга, умастившаяся одним своим концом на капоте, а другим – за дальним лесом, включала наше движение в качестве встроенных агентов.

Очередной левый поворот – и мы в эпицентре грозы! Можно было предположить, что ты в подводной лодке, если бы не чудные веерные каскады из-под колес.

Правый поворот – сказка осталась позади, впереди лишь сухой асфальт…

Как удаётся осине, моей старой знакомой, так асинхронно трепетать каждым листом? Будто работает генератор индивидуальных локальных решений в каждой точке кроны. Введу и я в моем царстве-государстве сегодня день бессистемности и всеобщей шаткости, никаких истин и устойчивостей. В попытке максимальной отстранённости отвлекусь от числа и часа сегодняшнего дня – я где-то в начале августа и судя по стоянию солнца в середине дня. Небесная синь мерцает низким полётом случайных сгустков семенных пуховичков, одиночные глазастые стрекозы возникают лиловатыми искрами и гаснут, крапива в обильном жгучем цвету. Ленивое колебание ветвей, ус зависшего виноградного побега в напряжённо-безнадежно-расслабленной готовности обвиться или хотя бы прильнуть к любой нешаткости, ниспадающий волнами цикадный стрекот – все чудесным образом само по себе. И я… тоже!

Отборные августовские дни, приятно-округлые, обрамленные ночной незнобкой прохладой, с янтарным содержимым солнечности и промытой сини. Будто икринки большого биосферного существа. Их совершенная сделанность скользяща на ощупь и притягательна подлинностью ощущений причастности. Дерзаю зафиксировать всего лишь абрис тени одного из аспектов августовского совершенства (его колючесть не отменяет скользящего изящества целого:).

Субботний покой первого сентября. Утреннее чаепитие.

За чайным столом я одна, она возникла как бы из ничего, слегка зависнув над тарелкой меда с ежевикой. Совершила положенный круг и опустилась на край. Мой опыт наблюдения-невмешательства довольно обширен. Маленькой девочкой ранним утром наблюдала охоту лисицы. Я перелезала через забор, чтобы не скрипеть калиткой, а она пролезала под забором, чтобы проникнуть в курятник – мы встретились глазами. В лисьих был вызов, и еще – низ живота и хвост в росе. Венчик волосков совершенно разной длины вокруг трепещущего носа. Я с пониманием отнеслась к её делу, она же прихватила самую никчёмную курицу.

Но вернусь к моей сегодняшней гостье. Как правило, после разведывательной акции, оса вылетает и возвращается с соплеменницами, начинается толчея, кто-то тонет, кто-то мажет крылья и в конце концов следует взмах полотенцем и все оказываются за закрытым окном. Сегодняшняя «моя» оказалась на редкость, так и хочется сказать, «разумной». Но назову иначе – «культурной».

Личная культура – структурированный опыт эффективности. Для человеческого существа он может быть семантически развернут, что является признаком развития. Действия в рамках личной культуры образуют личный культурный контекст. Культивация личности самой себя наиболее благоприятна в бесконкурентных условиях (не путать с теплично-искусственными).