Людмила Шторк - Я не могу иначе… Повесть и рассказы

А врач продолжал:

– Вы не волнуйтесь, травма хоть и серьезная, но не смертельная. Если бы не ее преклонный возраст, через два-три дня мы бы ее выписали.

– Но вы сказали, что она в реанимации! – воскликнула Ольга.

– Да, ей пришлось дать общий наркоз, – а это в ее возрасте очень серьезно. Но сейчас она уже вышла из наркоза, чувствует себя лучше. У нее был открытый перелом бедренной кости, поэтому местного наркоза было недостаточно. Операция прошла удачно, гипс наложили. Кроме бедра у нее сломаны два ребра и легкое сотрясение. Но в общем состояние уже приемлемое. С учетом ее возраста, наверное, не меньше недели придется лежать в больнице. Через пару часов, думаю, мы переведем ее в палату, и вы сможете поговорить. Она будет в первом отделении, можете там подождать.

Врач ушел, Ольга спустилась в холл больницы, купила разовый халат, бахилы, бутылку воды, трубочку и поднялась к первому отделению травматологии. Она сидела в коридоре два часа, ожидая, когда ее мать привезут. О многом успела подумать и испугалась до дрожи в руках. Она боялась остаться одна на этой земле.

Родственников у Ольги было немного, но и с ними она не часто виделась, обычно на свадьбах и похоронах. Когда-то давно, когда родители начали ходить в церковь, родственники отгородились от них и ее семья тоже не рвалась часто общаться с родней. Ольга выросла, почти не зная родных. Мать Ольги обычно раз в год дарила всем вязаные носки. На удивление, она помнила, кому сколько лет, и обычно правильно рассчитывала размеры. После того как не смогла ездить сама, Галина Ильинична не стала загружать дочь. Но все равно готовила носки и звонила родственникам, чтобы те прислали кого-нибудь из детей за подарком. Ольга не могла понять, зачем матери это нужно? Когда она спросила мать об этом, та спокойно ответила:

– Когда зимой им будет тепло, пусть помнят, что Бог их любит; ведь все знают, что я ради Него делаю все.

В церкви у Ольги не было близких друзей, потому что она считалась «отошедшей от веры» из-за того, что в юности довольно долго не ходила туда. Да и сама Ольга тоже не стремилась найти подруг там, хотя приветливо здоровалась со знакомыми, и они также были приветливы. В церкви девушки рано выходили замуж, и в ее двадцать четыре года у большинства из них были дети, у кого-то даже не один ребенок. Для Ольги это было лишним напоминанием о том, что у нее не все хорошо. По первому и самому важному для девушки заключению, мать была единственным человеком, к которому Ольга была привязана всей душой и кому она была нужна на этой земле.

И теперь, когда мать оказалась в больнице, Ольге стало страшно! Когда появилась коляска, девушка вскочила, как пружина, и быстрым шагом направилась к ней.

Мать была бледна, глаза закрыты. Ольга испугалась еще больше.

– Мама!

Глаза старушки открылись. Она радостно улыбнулась.

– Доченька! – коляска подпрыгнула на низеньком пороге, и Галина Ильинична болезненно скривилась. – Прости, доченька! Доставила тебе и себе кучу проблем!

– Мама, зачем ты пошла одна в магазин? Я что-то забыла тебе оставить? – Ольга шла быстрыми шагами рядом с коляской, которую катили два санитара.

– Нет, в кои-то веки решила «погеройствовать» и сходить отдать заказ. Я старалась быть очень осторожной, но этот водитель выскочил на тротуар на большой скорости. А потом, когда увидел, что натворил, сбежал! Уехал. Даже не попытался помочь!

– Мама! – простонала Ольга, – неужели это было так срочно! Ты же вечером еще не довязала носок, и мы бы вместе могли сходить сразу после моей работы. У меня же сегодня была только одна группа!

– Да уж знаю, что глупость сделала! Вот теперь не только самой платить придется, но и тебе забот прибавила! – вздохнула старушка, – хотя кто знает… Если бы попался пьяный водитель, он нас обеих мог бы на тротуаре сбить.

В этот момент они вошли в палату, и санитары переложили пожилую женщину на кровать. Ольга подождала, пока они вышли, поправила матери постель, аккуратно укрыла ее. Затем открыла воду, достала трубочку и вставила ее в горлышко.

– Мама, пить хочешь?

– Не откажусь, горло пересохло, – обрадовалась больная. Когда она заметила удобно изогнутую трубочку, то улыбнулась, – какая ты у меня заботливая! Что бы я без тебя делала!

– Мама, не пугай меня так больше! Я не знаю, что бы я без тебя делала! – ответила дочь. – У меня же, кроме тебя, никого нет!

– Доченька, не надо так! Ты ведь знаешь: все мы когда-то должны будем уйти. Папа давно уже меня ждет там, – она на миг подняла глаза вверх и продолжила, – я уже старая. Мне пора домой. Ты должна быть к этому готова. Хотя, конечно, я бы хотела погулять на твоей свадьбе, а потом уже и к папе, – вздохнула женщина, – я соскучилась по нему.