Дмитрий Правдин - Записки хирурга военного госпиталя

– Однако! – почесал я переносицу, примеряя почти новый халат с чужого плеча. – И что, так вот по кругу весь год нужно читать эти самые неотложные состояния? И что такое «тренаж»?

– Вот это и есть «тренаж»! – невозмутимо ответила старшая сестра, оценивающе разглядывая слегка великоватый халат и поправляя завернувшийся сзади хлястик. – Тут так принято!

Я тяжело вздохнул, но ничего не ответил – принято, так принято! В чужой монастырь со своим уставом не лезут! Ладно, по ходу дела разберемся с этими пресловутыми тренажами! Интересно, а сколько еще подводных камней меня ждет впереди? Судя по бумажному Эвересту, выросшему у моих ног, довольно прилично!

Врачей в отделении сегодня оказалось немного: веселый, средних лет травматолог – крепкий приземистый парень лет под сорок с умными глазами, спрятанными за толстыми линзами модных очков, вечно хмурый пожилой полковник медицинской службы запаса, раньше занимавший должность заведующего одним из хирургических отделений, а сейчас работающий обычным хирургом, и источавший легкое винное амбре мятый лор-врач неопределенного возраста, яростно нажевывающий жевательную резинку. Познакомившись с коллегами в непринужденной обстановке, мы отправились обходить хирургическое отделение.

Старое здание, такое восхитительное снаружи, оказалось таким же отталкивающим внутри. С высоких потолков во многих местах гроздьями свисала серая штукатурка, удерживаемая лишь многослойной паутиной и честным словом. В самом начале отделения под облупленным потолком висели казенного вида круглые часы с мертвыми стрелками и засиженным мухами пожелтевшим циферблатом.

– Давно остановились, – подтвердил мою гипотезу относительно часов старый доктор. – На часового мастера у начальства нет денег, а нам снять и выкинуть жалко – они тут еще до Великой Отечественной войны висели.

– Плохо, – кивнул я и вошел в первую от центрального входа палату.

Широко распахнув крепкую, когда-то давно покрытую белой краской, а сейчас местами уже облупленную скрипучую дверь, мы вошли в просторную, с высоким потолком палату на четырех человек. Остро пахнуло спертым воздухом и здоровым мужским потом. По периметру вдоль шершавых стен с растрескавшейся, много лет не беленной штукатуркой стояли старые, покрытые чешуйчатой ржавчиной пружинные кровати, заправленные одинаковыми темно-синими тонкими армейскими шерстяными одеялами с ровными черными полосками в ногах. На них, едва касаясь костлявыми ягодицами, сидели понурого вида молодые ребята в одинаковых госпитальных пижамах с жирным черным клеймом «МО» (министерство обороны) на спине. Справа от входа почтительно замер обшарпанный стол на толстых ровных, испещренных похабными и не только словами ножках, едва прикрытый поцарапанной во многих местах блеклой полировкой, с пузатым графином из толстого прозрачного стекла без пробки, стоявшим почти по центру в окружении четырех тонкостенных стаканов с прорисованными на дне яркой красной краской инвентарными номерами. Стулья в палате отсутствовали, зато у каждой кровати в изголовье узнавались видавшие виды крашенные белой масляной краской маленькие тумбочки. Через грязные окна едва проникал дневной свет, а уличный пейзаж был надежно скрыт. Вместо люстры с высоченного потолка змеился черный, скрученный в крупную спираль электрический провод, увенчанный треснутым лампочным патроном с угадывающейся под толстым слоем пыли шестидесятиваттной лампочкой. «Красота» облупленных стен дополнялась вывороченными розеточными гнездами, которые висели на оголенных проводах почти над каждой кроватью. В одну такую розетку кто-то отважно подключил зарядное устройство мобильного телефона.

– Снова телефон заряжаете?! – свел к переносице мохнатые седые брови старый служака. – Сколько раз можно вам повторять, что в госпитале запрещено пользоваться сотовыми телефонами.

– А такими электрическими гнездами можно? – кивнул я в сторону висящей на алюминиевых нервах розетки.

– Да постоянно говорили старой заведующей, – замялся полковник, – что нужно починить розетки, а она – ноль эмоций!

– А сами что? – прищурился я. – Не в состоянии найти мастеров?

– Кто нас послушает? – отмахнулся старый хирург. – Уже миллион раз говорено! Надо, чтоб вы лично с кем надо переговорили! Похоже, пока кого-нибудь током не шибанет, толку не будет!

– Вы с замом по АХЧ [1] АХЧ – административно-хозяйственная часть. поговорите, – подсказала старшая сестра.